действительно любила напевать. В основном простые мелодии, где-то услышанные и оставшиеся в памяти. Ей даже нравилось танцевать, но мысленно, в мечтах. А пела она везде, занимаясь своими делами. Пение помогало не думать о войне, сбежавших мужьях, мертвых младенцах и погибших летчиках. Она привыкла петь.
По ее просьбе Ян перенес патефон из кухни в гостиную. Подарок занял свое место на невысоком буфете, откуда Дороти быстро смахнула тонкий слой пыли.
– Сейчас схожу к машине за пластинками.
– У вас есть машина? – Дороти сама удивилась наивности своего вопроса.
– Не моя. Служебная. Нашей эскадрильи. Попросил на время.
Из машины Ян принес большую коробку с пластинками и поставил рядом с патефоном.
– Простите меня, командир, но я не могу принять такой подарок. – Дороти вспомнила о приличиях. – Боюсь, вы напрасно везли его сюда.
Ей самой были противны эти недовольные, осуждающие интонации в собственном голосе.
– Тогда давайте считать, что я просто одолжил его вам… пока для меня не настанет время уезжать… возвращаться на родину. Хотя не знаю, когда это будет.
– Одолжили?
– Да. На самом деле патефон не мой. Он принадлежал другому человеку, прекрасному английскому летчику. Мы познакомились, когда я только-только приехал в вашу страну. Он был щедрым и очень доброжелательным человеком. Он попросил меня: если с ним что-нибудь случится, позаботиться, чтобы патефон попал в хорошие руки и приносил радость. Вот я и подумал о вашем тихом доме и о ваших девушках, о которых вы мне рассказывали. Они же совсем молодые и наверняка любят танцевать. Вы, вероятно, тоже?
– Танцевать? Я? Нет.
– Да.
– Нет.
– Ну, это мы посмотрим. Так что патефон ваш, пока он вам не надоест. Слушайте пластинки, наслаждайтесь музыкой.
– А вашим летчикам он что, не нужен? Им не хочется развлечься?
– У нас есть приемники. И потом, у нас устраивают танцы. Ближайшие будут в субботу. Я приглашаю вас и ваших девочек. Будьте моими гостями.
– Но я не танцую. Особенно на… на публике.
– Я же не сказал, что вам обязательно нужно танцевать. Мы можем посидеть и поговорить, как добрые друзья.
– Вот это мне нравится. Уверена, что Нина и Эгги запрыгают от радости. Они уже бывали у вас на танцах. Им очень понравилось.
– В такие времена, как сейчас, нельзя отказывать себе в развлечениях. Моим ребятам пока не разрешают летать. К счастью, есть, пить и развлекаться нам не запрещают. И виноватыми мы себя не чувствуем. – Командир эскадрильи улыбнулся. – Итак, в субботу, к семи вечера я за вами заеду.
– Хорошо, – сказала Дороти, широко улыбаясь вопреки тревожным предчувствиям. – Не могу обидеть вас отказом. Но танцевать я не буду.
Где-то в половине шестого с работы вернулись ее уставшие, чумазые девочки. Едва увидев патефон и пластинки, они начисто забыли про тяжелый день и ноющие спины. Обе принялись рыться в пластинках, выискивая свои любимые. Эгги обрадовалась, обнаружив несколько записей в исполнении Билли