снова очаровательно улыбнулась. Зазывно так.
Если бы я не знал от Арама, что утром Беляева тут на Базе у всех на глазах целовалась с любимым мужчиной, которого вроде ждет обратно, да и сам я видел утром ее заплаканные глаза при скандальных переговорах с Майлз, то подумал бы, что она меня усиленно клеит, как мужика. Потенциально богатого мужика, которому искренне из симпатии хочет помочь. И на которого уже имеет виды. Но в это я никак не мог поверить. Такие бабы просто так ничего не делают. Всегда у них есть задний смысл и дальний прицел. Нагляделся я на таких карьерных стерв по разным конторам и компаниям. Все же клиентская база у меня была одна из самых больших по Москве.
– Ваша корысть тут в чем? Не верю я бескорыстным людям. Даже таким красивым, – поставил вопрос ребром.
– В карьере, – не задумываясь, ответила она.
Похоже, она озвучила честный ответ, интуитивно поняв, что именно сейчас любые игры побоку. Оценив мою реакцию, пояснила:
– Если я проведу эти переговоры с вами быстро и положительно, то со стойки Иммиграционного отдела, которая мне надоела хуже горькой редьки, я подскочу немного вверх. Прямо в «Стеклянный дом». Но я очень боюсь, что если вы упретесь рогом и добьетесь перепасовки вашего вопроса от Майлз к высшему начальству Ордена, то получите решение, прямо противоположное ожидаемому. И в этом случае я также останусь ни с чем.
– Так вы мне предлагаете заговор против Майлз? – улыбнулся я.
– Никакого заговора, Георгий. Я лояльна Ордену. Просто здравый смысл. Большое начальство непредсказуемо и может вас примерно наказать, хотя бы как плохой пример для остальных. Вы такой вариант не рассматривали? Они же там американцы неолиберального толка. Все учились у троцкистских профессоров в «Лиге плюща»[139]. Так что учитывайте их менталитет. Назначат вас «ответственным за все», как Саддама Хусейна. Сунут в зубы Ай-Ди и выпрут за ворота. А там, поверьте, хуже, чем Дикий Запад в девятнадцатом веке.
– Вы в этом уверены? – усомнился немного в ее словах.
– Не уверена, но просчитать этот вариант тоже необходимо, потому что в таком случае я на бобах. А мне бы этого не хотелось.
– А вы уверены, что в другом случае и мы с вами, и Майлз – все будем в шоколаде?
– Да, уверена. В противном случае, даже не сомневайтесь, они обязательно сольют Майлз в унитаз, повесив на нее всех собак, а потом скажут вам: мы все сделали, как вы хотели, а теперь стройтесь в очередь в Иммиграционный отдел на общих основаниях. Вам что важнее по жизни? Сослать Майлз вкалывать сцепщиком вагонов на южный берег Залива? Получить моральное удовлетворение ее унижением, а самому при этом остаться с носом? Или поиметь хоть что-то от самой Майлз, уже насмерть перепуганной?
Светлана посмотрела мне прямо в глаза. Никаких наигрышей теперь в них не было. Была сталь и большое желание пробиться наверх. Стальная баба. А я неожиданно оказался ее шансом, который она не хочет упустить. Это если я соглашусь на ее условия. Ладно, для начала послушаем, решать потом будем. С паршивой овцы хоть шерсти клок, да вырвать надо.
А