а знай. Где ты будешь под Новый год, там с тобой буду и я. Оставят тебя тут, ну и притащу я прямо сюда шампанское, мандарины и елку. А что? Мы еще так гульнем! Никому и не снилось.
Было приятно видеть на лице Матвея улыбку. Скоро он поправится и снова станет прежним, будет смеяться и жить. Стася старалась почаще представлять любимого именно таким.
Как раз когда она что-то сказала по поводу снов, Матвей вспомнил, что ему снилось за последние дни. В основном он ничего не помнил, но просыпался в поту, потому что кошмар со столкновением машины о дерево являлся ему снова и снова. Он сам виноват – слишком много думает, вспоминает об этом.
Сегодня он опять спал неспокойно. Ничего не болело после укола, но это не помешало ему проснуться с содроганием. Он до конца выдавил тормоз, но ничего не могло остановить машину на скользкой подобно зеркалу дороге. Волна осколков, мощный толчок… Будто весь мир обрушился на него разом и задавил тело, особенно ноги. А потом все перед глазами плыло и мерцало. Он слышал, как Стася звала на помощь, как он хотел пошевелиться и что-то ей сказать, но не мог.
Невеста в подробностях рассказывала ему, как все случилось, так что одна и та же сцена мелькала в его сне. Теперь он вспоминал сам. Его сознание прокручивалось назад к началу. Сперва он видел, как Стася падает в обморок, потом Богдан вьется вокруг нее и машины, потом отъезжает от Стаси на своей, девушка возвращается в салон, ливень осколков вновь собирается воедино, их машина катится обратно, птица уходит за кусты, Матвей разговаривает по телефону с папой, а затем – секундная пауза и все повторяется в естественном порядке. Все произошло очень быстро. Был крик Стаси, его роковой маневр и вылет с трассы.
Матвей открыл глаза наутро после очередного кошмара и понял, что все еще не может встать, даже сесть. Из-за сильной боли в данное время было бы просто невозможно согнуть в коленях ноги. Они были зафиксированы так, что Матвей не мог двинуть ими или свесить с кровати.
Но через пару месяцев боль постепенно отпускала его. Он многое теперь мог делать сам, мог сгибаться в коленях и управлять коляской. Все, что было невозможным – просто взять и пойти. Для этого, как говорили врачи, нужно «заново учить свои ноги работать».
А пока на нем стояло незавидное клеймо «инвалид». Это было непривычно для Матвея, и первое время он психовал, что однажды какой-то злой рок разом лишил его всех возможностей и заставил отложить дела на неопределенный срок. Он приостановил свою учебу и больше не мог работать, хотя в фотографии состояла его жизнь. Конечно, его руки в порядке и фотографировать он может. Но что ему запечатлеть в данный момент на камеру? Скоро Новый год, его редко вывозят гулять на улицу и в больнице ему снять нечего. Оставалась единственная приятная мысль о чудом уцелевшей в аварии Стасе и их дочери. Парень питался этой мыслью как живительной водой и делал это без труда.
Как-то в ноябре месяце отец с сожалением сказал ему, что машина ремонту не подлежит, но Матвей даже не осмелился