маневрах, но мне захотелось показать в Ставке, что и после стольких попаданий из полевой пушки броня все еще живет и защищает экипаж.
Принц, осмотрев внимательно покоцанный броневагон, спросил:
– А если вот так забронировать мощный рутьер, получится ли чудо-оружие поля боя?
– До первой приличной ямки, ваше высочество. Блиндированный рутьер будет кататься только по приличным дорогам и застревать в первой же грязи после дождя, – ответил я. – Мы с Гочем рассматривали такой вариант в порядке полета фантазии. Разве что с гусеничным движителем, а он такой несовершенный, особенно сочленения гусениц – только по мягкой пахоте ему и кататься. К тому же шесть тонн – максимум возможного веса для всей такой конструкции, а броневагон – это почти полста тонн.
– Угу… – только и ответил мне принц, но мысль о танках, чую, прочно засела у него в голове.
К полудню добрались до полевой ставки Бисера. Но мероприятие уже началось, и, уведя меня за спины генералитета, кронпринц прошептал:
– Не будем лезть нагло на глаза. Лучше издали послушаем. Часто так полезней.
Конечно, полезней… По крайней мере, я узнал, что мое имя вызывает у императора раздражение, благодаря чему Гоч стал бароном. Я был рад за партнера. Даже такой ценой. А то пулеметы мы создавали вместе, а бароном стал только я.
Вторым моментом, очень меня напрягшим, было откровенное лоббирование императором продукции концерна «Лозе». Мало мне Тортфортов? Хотя мой дед как-то говаривал, что если у человека нет врагов, то он ничего собой не представляет. Про таких людишек в Библии написано от имени Господа Бога: «…изблюю тебя из уст своих, потому что ты не холоден, не горяч, но тёпл…»
Генеральский сходняк прервали приглашением всех присутствующих на обед от первого квартирмейстера Ставки. И «полосатые штаны» неторопливо потянулись в легкий павильон по соседству, напоминая клубок целующихся змей.
Я же, отпросившись у принца, направил стопы в наградной отдел Ставки, где получил мешок медалей и стопку наградных книжек на весь броневой отряд. Сдал наградные листы от Аршфорта и потопал, оттягивая руку мешком серебра, заесть это дело со своими солдатами. Кашка явно уже поспела в полевой кухне.
Золотая осень полностью вступила в свои права, березовый лес, укрывающий Ставку, радовал взгляд и настраивал на мирные мысли. Не хотелось вообще думать об императоре и его камарилье, которой я почему-то встал поперек горла.
По дороге меня догнал фельдъегерь и вручил пакет от Ремидия. Ничего особенного – просто теплое письмо и промежуточный отчет о прибылях в общих предприятиях, которые аккумулированы в рецком банке. И это правильно. Нечего все деньги держать в Будвице. Мало ли что?
Я снова неприлично богатый человек. Только завод «Гочкиз» пока у меня лично генерирует убытки. Впрочем, эти убытки оформлены как долги. Долги завода партнерству «Гоч и Кобчик», а уже оно должно лично мне.
Вспомнилась краткая, буквально на