ни – Да понял я, понял, – поспешил согласиться Роман, которого раздражали постоянные нравоучения отца. – А что же ты решишь с Полиевктом?
– Хм! Полиевкт монах добродетельный, но суровый. Он монашествует с детства, и прославился аскетической жизнью. Кроме того он упрям и яростно отстаивает доктрину независимости духовной власти. Но это желание не крамольное. Поэтому я склонен, учитывая ходатайство моей невестки Феофано, утвердить решение Синода, – снова добродушно сказал Константин.
– Благодарю тебя, отец! – Воскликнул Роман, который захотел немедленно обрадовать Анастасию хорошей новостью.
– Но в дальнейшем, тебе придется внимательно следить, чтобы патриарх Полиевкт не превратил государство в один большой монастырь, – с долей юмора внушал сыну Константин, но видя его нетерпение, снисходительно ухмыльнулся и позволил тому удалиться.
По случаю утверждения постановления поместного Синода, в резиденции царя царей состоялась встреча с Константина Багрянородного с Полиевктом. После официального представления, в соответствии с дворцовым церемониалом, базилевс и новый патриарх уединились для приватной беседы. В личной резиденции Вуколеона, больше напоминавшей кабинет ученого, пошел разговор, не предназначенный для посторонних ушей. Политика и религия, как обычно, всегда сплетались в причудливый клубок.
– Наша политика на севере принесла блестящие плоды – говорил Константин, по обыкновению философствуя. – Окрестив одного из вождей маджар[613], я приобрел вместо разбойного народа отличных союзников. Царская корона для Дьюлу – небольшая цена по сравнению с выгодой такого союза. И хорошая дубина для франкских рексов.
К сожалению, Оттон оказался талантливым стратигом. Сначала, он подавил мятеж герцогов и их союзников, в Лотарингии[614] и Баварии[615]. Затем прямым ударом закованной в броню конницы, обратил в бегство венгров в битве при Лехе[616].
Потом расколол Союз ободритов[617]. Он привлек на свою сторону изменников – вождей славянского племени руян[618]. И возле Регнице[619] разбил ополчение вендов – полабских славян. С пленными Оттон поступал сурово. Венграм, тех, кого оставил в живых, отрезал носы и уши. Славянам незатейливо рубил головы, оставляя в живых только молодых женщин и маленьких детей.
Но меня поражает не то, с какой жестокостью он карает врагов. Нет. Хоть не ненадолго, но эти меры дают результат. Меня восхищает, как Оттон мудро использует церковников, устраняя независимость баронов. А это уже надолго.
Местные предводители, по старинке, служат интересам племенной знати. Но интересы отдельных племен и городов редко совпадают с интересом Верховного рекса. Поэтому епископы Оттона строптивых и неугодных баронов обвиняют в ереси и казнят, либо замещают.
Хочу обратить твое внимание на то, как Римский понтифик служит интересам Оттона Каролинга. Он рукополагает священников не за заслуги