шпорами, черная с белыми перьями шляпа и, само собой, лазоревый плащ с крестами и лилиями – этого достаточно для того, чтобы сердце любой женщины учащенно забилось, а у простого смертного вызвать почтение или страх. Нечего и говорить, что герцог надушен и аккуратно причесан, а как откровенен его взгляд, разумеется, брошенный на женщину. Это были мимолетные впечатления, они быстро улетучились, как только сели в шикарную карету: посланник с женой на одну сторону, граф и виконт – напротив. Офицер и его люди сопровождали кареты верхами.
Люсьену первое время не пришлось много говорить: беседу вел его начальник. Дама тоже не вмешивалась в разговор и, чуть склонив голову, смотрела в окно, а виконт невольно взглядывал на нее. Строгая, полная достоинства, но не чванная. Красивый благородный профиль, длинная шея… Она, видимо, почувствовала короткие, но пристальные взгляды молодого человека. Сначала невольно провела пальцами по щеке, но наконец не выдержала и, надеясь, что он не заметит, повернула лицо в его сторону и быстро взглянула. Она ошиблась: Люсьен как раз в этот миг обратил лицо в ее сторону; таким образом, их взгляды встретились. Вуаль не спасла женщину, пусть ей и хотелось того; Люсьена внезапно осенило. Он узнал ее, узнал… как же он так долго не догадывался? Просто не ожидал. Оба опустили глаза, будто испугавшись и стыдясь чего-то. Дама больше не смотрела в его сторону, а Люсьен долго не мог поднять на нее взор. В один миг в его голове все перепуталось. Неторопливый разговор послов ушел на второй план, сделался фоном. Кровь прилила к лицу, нахлынули воспоминания.
Успокоившись, он вновь посмотрел на нее, уже сравнивая с тем, бывшим образом, и никак не мог поверить, что сейчас, прямо напротив, сидит перед ним Мари, та самая милая девушка из Куломье.
Внезапно посланник обратился к нему с вопросом, и Люсьен, насилу опомнившись, стал отвечать ему и скоро оказался собеседником, что и спасло его от чрезмерных впечатлений.
На первой же станции, где устроились на ужин и ночлег, Люсьен нашел способ сообщить свое открытие другу, до сих пор ничего не подозревающему.
– Луи, вы знаете, кто эта дама? – спросил он.
– Вы говорите, как заговорщик, – усмехнулся герцог, – кажется, супруг ревнив, но для нас это не преграда. Друг мой, ее пуританство меня убивает. Я даже не разглядел ее лица, но уверяю, ей не более двадцати пяти лет.
– Ей двадцать два года, – уверенно сказал виконт.
– Вот что значит сопровождать непосредственно, – вздохнул Луи, – но ничего, и это не беда.
– Луи, вы все шутите. А я же серьезно… я узнал ее.
– Что значит «узнал»? – не понял герцог.
– Это она, – приглушенно произнес виконт.
– Вы, кажется, не в себе, – заметил герцог. – Она, ну, и что дальше? Вы уже влюблены?
– Мари, это она, – наконец-то выговорил виконт.
Луи уставился на друга, не в силах ни говорить, ни двигаться.
– Это Мари, – повторил Люсьен уже спокойнее. – Она, конечно, нас сразу узнала.
– Она что, вышла замуж за этого старикашку? – в раздумье спросил