спирта, чем в Разгуляевке, было не найти во всей Советской стране.
Однако для Петьки не все было так просто. Дед Артем так искусно укрывал свой драгоценный товар, что Петька, как ни старался, не мог выследить – куда он его увозит. Дед прятал спирт каждый раз в новое место. Чтобы узнать, надо было ехать с ним к контрабандистам, но дед ездил туда всего три дня назад и теперь раньше чем через месяц в Китай не собирался. Поэтому Петька боялся, что охранники устанут ждать и заявятся в Разгуляевку гораздо раньше. От лагеря на машине было всего десять минут.
Теперь Петька сидел на сеновале, гладил волчонка и думал о том, как бы ему разузнать про этот дурацкий спирт. Устав от размышлений, он начал колупать коросты. На правой коленке была особенно большая – та, которая появилась после того, как он примчался на взрыв. Ковырять ее теперь было одновременно сладко и больно. Точно так же, как издали, из ямы или из-за забора, следить за Ленькой и пацанами, когда они играют в ножички или в «чижа».
Волчонок зашуршал сеном, ткнулся носом в Петькину ногу и начал слизывать выступавшую кровь. Язык у него был мягкий, как влажная теплая тряпка, которой мамка вытирала Петьку, когда он болел. Петька захихикал и оттолкнул волчонка от себя.
– Щекотно, дурак, – сказал он.
Внизу застучали копытами пойманные бабкой козы.
– А ну, пошли, дуры! – сказала она, закрывая дверь на щеколду.
Петька одной рукой зажал морду волчонку, чтобы тот не зевнул, а другой прикрыл себе рот, чтобы не рассмеяться. Он тоже не любил коз.
Бабка Дарья всегда говорила, что коз надо любить и что они, матушки, всю войну нас кормили. Но это не ей, а Петьке приходилось надрываться и таскать из степи огромные куски каменной соли, от которых потом руки разъедало в кровь. К тому же дурацкие козы слизывали эти валуны так быстро, что Петьке нестерпимо хотелось их всех убить.
Однако последние три дня он лупил коз не только за это. Козам доставалось из-за волчонка. По запаху они, разумеется, знали, что он был никакой не собакой, и поэтому сильно волновались, время от времени начиная метаться по сараю и стукаться головами о стены. Бабка Дарья встревожилась, гадая – почему это козы сходят с ума, и Петька принял решение вызвать огонь противника на себя. Иначе бабка могла догадаться, что со «щенком» не все чисто.
Врываясь в сарайчик, Петька начинал колотить и без того перепуганных коз направо и налево, а бабка Дарья гонялась потом за ним с палкой по всему двору, недоумевая – чего этот паразит вдруг словно с цепи сорвался.
Но зато она не думала на щенка. Ей казалось, что коз надо спасать от «паразита».
– Тихо у меня там! – прикрикнула она теперь со двора, потому что козы, войдя в сарай, тут же сбились в кучу и дружно бросились колотить своими рогатыми башками в дверь.
Петька, уже почти не сдерживаясь, тихо засмеялся и отпустил волчонка, которому все это время закрывал пасть.
Сам он легко переносил, когда его били. Во-первых, не всегда успевали поймать, а во-вторых, он очень быстро научился надувать взрослых. Когда они все-таки до него добирались, Петька так громко орал, охал, стонал и притворялся,