православного царства, восстановления Византийской империи в XX в. видел И. И. Соколов? В силу своих филэллинских симпатий он, конечно, не мог не сочувствовать греческой великой идее – объединению всех греческих земель под знаменем короля эллинов. Вместе с тем он оставался русским патриотом, сочувствовал имперским амбициям России на православном Востоке, мечтал о русском кресте на Св. Софии и объединении всех православных народов под эгидой России. Противостояния между двумя имперскими идеями – русской и греческой – Соколов сознательно не замечал, равно как и возможности греко-славянских противоречий в будущем идеальном царстве Христовом на земле. Византийский идеал в его сознании не допускал полутонов, а стремление к осуществлению этого идеала зачастую заставляло не только замалчивать, но и искажать очевидные исторические факты.
Младотурецкая революция 1908 г. поставила вопрос об объединении сил православия против панисламизма; в этой связи в очередной раз стал обсуждаться вопрос помощи восточным церквам со стороны России. «И конечно, такая помощь желательна, возможна и необходима только со стороны единоверной могущественной Северной державы, – писал по этому поводу И. И. Соколов. – У нас обычно думают, что историческая миссия России на православном Востоке закончилась вместе с провозглашением в Турции конституции. Но это мнение несправедливо и не соответствует ни фактическому положению православия на Востоке, нуждающегося ныне в покровительстве и поддержке со стороны России нисколько не меньше доконституционной эпохи, ни подлинному характеру исторического призвания нашего отечества на Ближнем Востоке, задачи которого не связаны той или другой формой политического там строя. Достоверная история наших сношений с Востоком, программа и задачи нашей политики, начертанные в своем существе еще Петром Великим и Екатериной Великой, самая сущность пресловутого восточного вопроса обязывают деятелей великой православной империи вновь протянуть руку братской помощи бедствующим христианам Востока и опять и опять стать на страже интересов восточного православия. […] К сожалению, в последнее время у нас не стало интенсивного внимания к Ближнему Востоку, а на первый план были выдвинуты интересы Востока Дальнего. Но жизнь уже разбила наши мечты о Дальнем Востоке. С другой стороны, теперь уже нет серьезного основания для прежнего увлечения младотурками, за которыми еще так недавно ухаживала наша дипломатия, перед которыми пресмыкались некоторые политические наши деятели и воскуряли фимиам наши публицисты. […] И на нас, русских, теперь лежит прямой долг искупить свой грех забвения наших зарубежных братьев по вере и крови и отступничества от подлинных задач русской политики на Православном Востоке и твердой рукой, при свете дипломатического опыта и последних лет, вести великое дело покровительства, защиты и поддержки православных христиан на Востоке, без различия национальностей, – так как поход панисламизма направлен против всей Православной Греко-Восточной Церкви»