ко мне и вцепился в рукав:
– Ты все же ночевала здесь?!
Олег с досадой взглянул на дверь, шагнул вперед и крепко сжал его запястье.
– А ты что, к ней в евнухи нанимался? – холодно осведомился он.
Фомин с усилием вырвался и, потирая руку, пригрозил:
– Я руководству видеоцентра доложу, чем занимаются наши творцы на съемках!
– О чем доложишь? – ласково переспросил появившийся на пороге Сорин.
Игорь с ненавистью посмотрел на него и стремительно вышел.
– Чуть с ног не сбил! – пожаловался Димка. – Олег, отчего он так болезненно на твои похождения реагирует? По-моему, это ревность!
– Какая ревность! – возмутился Роднин. – Моя знакомая из Парижа продюсирует съемки документальной картины, где будет рассказываться о Фомине. И он считает, что мои романы с другими женщинами могут помешать ее работе, а, значит, его будущей мировой славе и появлению новых заказчиков. Но вы не волнуйтесь, я с ним сейчас поговорю, и слух этот дальше не распространится!
– А кого он, собственно, должен волновать? – меланхолично поинтересовался Димка, разворачивая пакеты.
– Лизу, – в голосе Олега сквозило недоумение.
– Лизе по барабану любые слухи, а этот тем более, – сообщил Сорин, отрезая себе ломоть сыра. Олег вопросительно взглянул на меня. Я кивнула. Он пожал плечами:
– Тогда на секунду выйду и позвоню Полине в Париж, постараюсь опередить Игоря. Я ей ничего не должен, но женщины непредсказуемы. А мне не хочется заниматься разборками, особенно сейчас.
– Ты с ней на французском общаться будешь? – поинтересовался Димка. – Тогда можешь звонить из комнаты, мы с Лизаветой его не понимаем.
Роднин отошел к окну и через пару минут дозвонился до Парижа. Судя по выражению лица, переговоры оказались более сложными, чем предполагалось.
– Надо же, – растерянно пробормотал он, выключив сотовый, – и это притом, что я ей ничего не обещал… А Фомина убью!
– Хочешь, объясню, что у меня в номере воды не было, и пришлось воспользовалась твоим душем? – благородно предложила я, хотя на душе кошки скребли.
Димка захохотал. А Олег дико взглянул на меня и зло сказал:
– Полагаешь, я самостоятельно не могу разобраться в своей жизни? В конце концов, сам виноват, не надо было доводить до этого. А теперь давайте завтракать.
Он сварил кофе, все сели за стол, но настроение у меня было безнадежно испорчено. Я попыталась рассказать Сорину, как утром зашла к Олегу на кофе, а тут внезапно нагрянул Фомин… Но тот с таким непередаваемым юмором посмотрел на меня, что пришлось заткнуться. Странно, но, похоже, Димка благосклонно отнесся к моим ночным подвигам. Мне же после визита Игоря и разговора Олега с Парижем стало неуютно. И я поняла: чтобы сохранить лицо, нужно немедленно ставить точку в новом романе. Тем более, что он, в сущности, и не начинался.
Сорин подал чашку, я стряхнула с волос полотенце и, дуя на кофе, отошла к окну.
Поблескивающие,