секунду успел рвануть назад. Ненадолго им овладел ужас. В голове пронеслись картинки того, что могло бы случиться. Моника, видимо, почувствовала то же, как-то обмякла и стала смотреть на него немного по-другому.
– Я не боюсь, – произнесла она. – Никого и ничего.
Они сидели молча. Мартин подумал, что с большим удовольствием покурил бы сейчас травки, но не решился скручивать при Монике косяк.
– Ты отвезешь меня или мне добираться автостопом? – сурово спросила она, но не вышла из машины.
– Сейчас поедем. Дай мне минуту.
Девушка отвернулась к окну и еще больше сжалась.
– Минута прошла, – вскоре объявила она, продолжая любоваться лесом, потом покрутила головой и тихо рассмеялась. – Ты все-таки странный.
Мартин и сам не понял, почему он тогда сделал это. Если бы они уехали оттуда, ничего бы не случилось. Все было бы по-другому. Не только его собственная жизнь, но и жизни множества других людей сложились бы совершенно иначе. Но в тот момент он думал только о том, что нельзя не воспользоваться представившимся случаем. Слон был прав. Парень любил жизнь и не страдал отсутствием аппетита. Сейчас он сидел в супертачке, было тепло и уютно, а Моника – совсем рядом. Сначала он дотронулся до ее безымянного пальца. Несмотря на то что она никак не отреагировала, он продолжал ощупывать ее пальцы, в конце концов сжал руку. Кисть Моники была узкой и длинной.
– Моему отцу не нравится, что Пшемек общается с тобой, – сказала она тихо, но руку не высвободила.
Мартин сморщил лоб, ожидая продолжения.
– Он говорит, что ты наркоман и сын преступника. Ты знал?
Моника наклонила голову, как бы проверяя, сможет ли его спровоцировать. В ответ Мартин поцеловал ее. Он был уверен, что она девственница и ранее никогда не делала этого. Ему нравилась идея быть первым. Он нежно коснулся языком ее сжатых губ и не сделал ничего больше. Она на секунду прикрыла глаза. Мартин поднял руку, чтобы коснуться ее щеки, но Моника отвернула голову.
– Родители будут искать меня. – Только сейчас она освободила руку.
– Я никакой не наркоман и, тем более, не преступник, – заверил он. – Я сделаю все, чтобы твой отец изменил мнение, и только тогда мы договоримся о встрече. А сейчас я отвезу тебя домой. Ты встретишься со мной еще?
– Отец мне не позволит. – Моника покачала головой. – Он сказал, что о свиданиях мы поговорим после моего восемнадцатилетия.
– Я подожду, – объявил Мартин торжественно. – Если ты не будешь со мной, то никакие другие мне не нужны.
– Дурак, – рассмеялась она.
По радио передавали «Шелк» «Роз Европы»[3].
– Обожаю эту песню, – прошептала Моника.
– Теперь она у меня всегда будет ассоциироваться с тобой, – произнес Мартин с нежностью.
Внезапно раздался резкий стук в стекло. За окном стоял полицейский. Мартин быстро открыл окно и удивленно оглянулся. Он не слышал подъезжающей полицейской машины.
– Старший сержант Роберт Духновский, двадцать