ибо в доме никто никогда не гостил. Хотя все были более-менее уверены, что она где-то есть. В последний раз была.
– Не нужно никакой комнаты для гостей, она будет спать у меня, – спокойно сказала Дочь. Она изрекла это сидя, а в таких случаях ее красота исключала какие бы то ни было возражения. – Если, конечно, ей это будет приятно, – добавила Дочь, ловя взгляд Юной Невесты.
– Будет, – кивнула Юная Невеста.
Так она стала частью Дома; воображая, что войдет туда женой, она теперь оказалась сестрой, дочерью, гостьей, приятной компанией, украшением. Она естественно вошла в эти роли и быстро усвоила тон и темп жизни, ей неизвестной. Она отмечала странности, но редко доходила до того, чтобы заподозрить абсурд. Через несколько дней после приезда Модесто подошел к ней и со всем уважением дал понять, что, если она ощущает необходимость в каких-то разъяснениях, он почтет за честь их предоставить.
– Есть какие-то правила, которые я не уловила? – спросила Юная Невеста.
– Если позволите, я бы назвал четыре основных, чтобы не разбрасываться по пустякам, – сказал Модесто.
– Давайте.
– Ночи следует бояться, думаю, вам об этом уже сообщили.
– Да, конечно. Сперва мне казалось, будто это легенда, но потом я поняла, что нет.
– Именно так. Это первое.
– Бояться ночи.
– Скажем, относиться с почтением.
– С почтением.
– Точно. Второе: несчастье не приветствуется.
– Ах нет?
– Поймите меня правильно: это следует воспринимать в определенных рамках.
– И в каких же?
– За три поколения семейство накопило порядочное состояние, и если бы вы вздумали спросить у меня, как удалось достичь подобного результата, я бы позволил себе отметить следующие причины: талант, отвага, коварство, счастливые заблуждения и глубокое, цельное, непогрешимое чувство экономии. Говоря об экономии, я имею в виду не только деньги. В этом семействе ничего не тратится даром. Вы следите за моей мыслью?
– Конечно.
– Видите ли, все здесь склоняются к мнению, что несчастье – напрасная трата времени, а стало быть, роскошь, которой еще определенное количество лет никто не сможет себе позволить. Возможно, в будущем. Но сейчас ни одному обстоятельству жизни, каким бы оно ни было тяжелым, не позволяется вырвать у духа что-то большее, нежели кратковременная растерянность. Несчастье крадет время у радости, а на радости зиждется благоденствие.
– Можно, я выскажу замечание?
– Пожалуйста.
– Если они так одержимы экономией, откуда берутся такие завтраки?
– Это не завтраки, а обряды благодарения.
– А-а.
– И потом, я говорил о чувстве экономии, не о скупости, качестве, которое семейству совершенно чуждо.
– Понимаю.
– Конечно понимаете: уверен, такие оттенки вы в состоянии уловить.
– Спасибо.
– Есть