о будущем.
Лес начинался сразу за поселком, в котором проживал мой друг-художник. Был конец апреля, птицы пели, земля была еще сырая, и в ложбинах лежал снег. Я подозревал, что мой друг повел меня в лес не случайно – было видно, что он что-то высматривает. И действительно, на симпатичной лужайке он увидел то, что искал. Это были подснежники, синие, пушистые подснежники, которых было много.
– Вот, собирай! – сказал он мне, и сам нагнулся и как-то спешно стал рвать цветы, пока не образовалась у него целая охапка.
Дома он засунул свой букет в большую фарфоровую полоскательницу от кузнецовского старинного сервиза и начал работать. Я сидел рядом и наблюдал за ним: Валера работал с какой-то жадностью, азартом, и в то же время ничего в нем не изменилось, в манере работы. Только когда я захотел закурить, он сказал мне как-то резко: «Выйди, а то табаком будет пахнуть». Когда я вернулся, мастер закончил писать букет и, лукаво посмотрев на меня, попросил:
– Понюхай – подснежниками пахнет?
– Ты что, дурак, что ли? Подснежники не пахнут.
– А ты понюхай.
И я, как тот дурак, подвел свой нос к холсту и понюхал – пахло красками и какой-то свежестью. Отстранившись от этюда на метр, я вполне увидел пушистость этого первого синего весеннего безумия.
– Валера, пахнут они красками. Свежими красками.
– Что?
– Свежими красками. Вот высохнет холст – понюхаем еще.
– Да нет. Это мои старые краски провоняли помойкой и старая палитра, на которой я их смешивал, провоняла. А я не мог понять – что так воняет. Я же теперь все новое купил.
В следующий раз я приехал к Воронину в мае. Было тепло. В его доме окна были раскрыты настежь. Вся гостиная моего художника была заставлена букетиками с ландышами. И они пахли просто оглушительно. Валера повел меня в мастерскую на третий этаж. Там тоже красовались в вазочках и стаканах ландыши. На полу стопкой и в ряд стояли несколько этюдов с этими замечательными майскими цветами. Художник поднял один из холстов и, поставив его на мольберт, сказал:
– Я тебе его дарю. Только сначала понюхай.
– Зачем? Я и так возьму. Спасибо.
– Нет, нет – понюхай.
Я наклонился к картине и отчетливо почувствовал запах ландыша. Еще мне показалось, что я слышу легкий волшебный звон. Мне подумалось, что я схожу с ума или меня кто-то разыгрывает.
– Ну что? Пахнут?
– Валера – пахнут!
– А вы думали, что я не смогу?
– Что ты, Валера! Я знал, что ты гений, – я говорил, но ничего не понимал. У меня даже голова закружилась от напряжения. Я не понимал, откуда этот запах и звон – явно не от букетиков, которые стояли вокруг.
– То-то же – гений. Просто я в растворитель добавил Валькиных духов «Серебристый ландыш».
Карат, сын Каяра
Пришлось мне как-то раз, не помню, по какому поводу, торчать несколько битых часов на маленькой железнодорожной станции в ожидании электрички. В зале не было ни души, да и касса-то, по-моему, не работала. Я прочел все объявления