в глаза.
– Ты очень похожа на Мануэлу, такая же добрая и мудрая.
– Спасибо, донья Кармен, хоть от вас услышать о маме, папа про нее совсем не говорит.
– Но почему? – удивился Хулио, – Я думал, тебе он рассказывает о ней.
– Нет, он постоянно уходит от разговора.
Постепенно вечерело и Мария с Хосэ решили прогуляться по побережью, Бланка ушла спать, а Флоренсия с Хулио сидели и слушали рассказы доньи Кармен о старых деньках на побережье.
Было уже поздно, а Флоренсии все еще не было дома, Антония начала переживать, Хуан уже давно вернулся и смотрел телевизор. Диего все еще был в новом доме, и Антония вышла на улицу в поисках дочери. Район был небольшой, и найти ее не составило бы труда, да и до дома ее мамы было совсем недалеко, нужно было лишь немного подняться вверх по горе. Но сердце повело ее в противоположном направлении. Узкими улочками мимо апельсинового сада, мимо танцевальной студии туда в маленький домик с цветами за белой оградой. Антония, словно вернувшись на двадцать лет назад, опять шла знакомыми путями, прячась от любопытных глаз, смотревших на одну из де ла Вега в скромном квартале ремесленников и гитаристов. И вот он, тот самый дом, пятнадцать лет она не видела его. Он совсем не изменился. Такой же милый и уютный. Она подошла ближе и увидела свет на заднем дворе, она обошла вдоль ограды и словно прошлое вернулось. Вот Мария и Гильермо смотрят друг на друга влюбленными глазами, он пытается играть на гитаре Игнасио, но у него так ничего и не получается, она улыбнулась, руки ее затряслись. Она увидела донью Кармен и слезы хлынули из глаз. Ведь это не прошлое, это настоящее. И это не Мария, а ее собственная дочь, Флоренсия, сейчас сидит и смотрит на него, Хулио, держащего в руках гитару Игнасио, подаренную позже Хосэ.
– Антония, дочка, входи! – позвал ее добрый голос доньи Кармен. Она словно остолбенела.
– Мама! – обрадовалась Флоренсия, – иди к нам! Донья Кармен рассказывает нам истории из вашей юности.
– Надеюсь не все, – леденящим голосом произнесла она и посмотрела на пожилую сеньору.
– Конечно не все, дочка, память у меня уже не та, кое-чего не помню совсем, – ответила понимающе пожилая сеньора.
– Я пришла за дочерью, не знала, что она здесь.
– Но мама, я всегда здесь после танцев.
И тут Антония поняла, как плохо она знала собственную дочь. В вечном трауре по сестре, она совсем забыла про свое маленькое сокровище. Преодолев себя, она отворила калитку и вошла внутрь. Что-то изменилось. Это был уже не тот бедный домик, теперь тут все сверкало. Она часто слышала сплетни соседок про то, что сын дома Равиола стал богатым человеком и полностью содержит мать и сестру, прислал деньги на реконструкцию танцевального класса, но сам поклялся не возвращаться на Побережье никогда в жизни. Как бы не старался он изменить этот дом, его суть осталась та же, самая настоящая андалусская.
– Садись, послушай, Хулио пытается сыграть на гитаре.
– Гитара Игнасио, – констатировала завороженная