родимый! Помнишь в Россе, в драке с мексиканцами погиб один из наших горных инженеров?
– Помню, конечно, и что?
– Перед гибелью своей, за пару дней как раз, сказывал он мне, что этот самый безграмотный монах, писал палкой на земле цифирь, какую – то. И, что характерно, напишет, глаза закатит и шепчет себе под нос, словно запоминает.
– И спросить не спросишь, – покачав головой, проговорил Орлов.
– Вот, вот! Что с глухонемого возьмешь, – проговорил полковник, выбивая остатки пепла из трубки о приклад винтовки. – Я тогда у Сулимы, спросил, что все это значит.
– И, что же тот ответил? – уточнил Орлов, глядя на сидевших поодаль миссионеров в накинутых на голову капюшонах.
– А Илья Сулима заявил мне, что брат Ламберт молится так усердно, а инженеру нашему, мол, все показалось. И надо же такому случиться – зарезали нашего инженера! Заметь, что и трезвы мексиканцы были, и повод для ссоры плевый был, а не убоялись злодейство учинить.
– Хорошо я учту это, – кивнув, отозвался поручик, озадаченный этим известием. – А что про Сулиму можете сказать?
– Да ничего практически, – развел руками полковник, – они же за неделю до нашей погрузки на парусник появились. Слышал только, как они с нашим Неплюевым постоянно спорили. Иван Иванович сам знаешь, как к служителям культа относится – любит он их, а Сулима от этого аж с ума сходит. Как-то раз в запале спора, Сулема выкрикнул, что монахи из Пруле всегда будут верны папскому престолу.
– Погоди, Павел Яковлевич, – насторожился Орлов. – Уж не значит ли это, что Сулема из этого самого Пруле?
– Очень даже может быть, – кивнув, буркнул полковник.
– Но ведь это тот самый монастырь, где доминиканцам дали привилегию принимать исповедь за пределами их диоцеза.
– Именно так, Константин Петрович. – А самое главное, что монахи эти всегда яростно отстаивали интересы своего папы, всегда верой и правдой служили его престолу. Имей это в виду.
– Из их школ я знаю, вышло много инквизиторов.
– Все верно, их низший и средний персонал инквизиционных судилищ, всегда гордился своей работой, всегда отличался собачей преданностью папскому престолу.
– Зачем же они здесь объявились? Их орден все знают как нищенствующий и в столь далекое путешествие навряд ли они пустились бы.
– Вот и я говорю про тоже, странно, что они объявились в наших краях. А нас- чет их бедственного положения ты заблуждаешься, Константин Петрович, уверяю тебя. В действительности они обладают огромными богатствами, да и влиянием во всем мире. На миссионерскую деятельность нужны деньги, поэтому папы всегда щедро подкармливали их, имея, разумеется, через них влияние на самые отдаленные части мира.
– Погодите, это, что же получается? – пробормотал Орлов, потирая ладонью лоб. – Они же не только всегда дерзко отстаивают свои учения, но их частенько используют в шпионстве. Вы хотите сказать…
– Я хочу, Константин