Андрей Валентинов

Небеса ликуют


Скачать книгу

шевалье удивленно моргал, толстяк же глядел виновато, втянув голову в плечи, отчего его шея, и без того короткая, исчезла без следа. Пухлые губы растерянно дрогнули:

      – Я извинился перед синьорой Франческой! Извинился! Как только ее увидел, слово чести! Я извиняюсь и перед вами, синьор де Гуаира, поскольку мое вчерашнее поведение… Мое поведение…

      «Стра-а-ажа!»

      А он не из храбрецов! Извиняться можно по-разному.

      – Вчера я был пьян… То есть все мы были пьяны, синьор! Маркиз Мисирилли предложил пугать прохожих, срывать с них плащи, ну, в общем, изображать banditto. Это, конечно, ужасно, но я был пьян. К тому же темнота, вы были не при шпаге, и мы решили…

      Трус. К тому же дурак. Но это, как известно, не лечится.

      – Я приняла извинения синьора Монтечело, – ледяным голосом отозвалась Коломбина.

      – Хорошо, – кивнул я. – Извинения приняты, синьор. Но, насколько я помню, вас было трое.

      Толстяк хотел что-то сказать, но дю Бартас его опередил:

      – Маркиз Мисирилли и синьор Гримальди не желают извиняться. Синьор Монтечело прислан ими в качестве секунданта.

      Толстяк потупил взгляд и попытался поклониться. Я вновь кивнул. Все-таки придется заниматься педагогикой.

      – Однако, согласно кодексу поединков, принятому как во Франции, так и в Италии, вызов в данном случае может последовать только единичный, поелику не должно принимать второй, не удовлетворив первого…

      Шевалье дю Бартас удовлетворенно потер руки. Он явно попал в родную стихию.

      – По согласованию с синьором Монтечело мы определили, что первым должен быть принят вызов маркиза Мисирилли.

      Ага, того самого, что лишился фамильной шпаги! Наверно, крепыш сейчас там, на набережной, ныряет в желтую тибрскую воду. Все-таки реликвия!

      – А посему, синьоры, – удовлетворенно подытожил дю Бартас, – остается оговорить условия, к коим, как известно, относится выбор времени, места, оружия, а также необходимость удвоить или же утроить поединок.

      Шевалье даже цокнул языком от удовольствия. Действительно, вот это жизнь, vieux diable!

      Я хотел было поинтересоваться, каким это образом нас с маркизом намереваются «удваивать», но внезапно вновь заговорил толстяк:

      – Я в-вынужден… Право, мне весьма неловко, синьор де Гуаира… Но маркиз настаивает, категорически настаивает…

      Синьор Монтечело неуверенно потер короткопалые ручонки и зачем-то оглянулся по сторонам.

      – Маркиз Мисирилли требует, чтобы вы… То есть просит… то есть… В общем, ему нужны доказательства вашего… вашего, извините, благородного происхождения. Смею напомнить, что вы, синьор де Гуаира, были не при шпаге, к тому же вы изволили драться истинно мужицким, прошу прощения, способом…

      Я еле удержался от улыбки. Толстяк не ошибся! Этим «способом» злые черные мужики лихо лупцуют благородных «донов», забывших, что Господь сотворил людей равными.

      – Достаточно устного свидетельства, синьор де Гуаира. Обычного устного свидетельства от лица, известного мне или маркизу…

      Я чуть было не посоветовал