хорошо.
Наташа понимала Юлину неуверенность. Юля прожила десять лет за широкой спиной Никиты, не зная и не стремясь узнать жизнь. А теперь хочешь не хочешь нужно выходить в эту жизнь, как зимой на мороз.
– Никита снится? – невольно вырвалось у Наташи.
Она сразу пожалела, что спросила. Но вопреки опасениям Юля оставалась спокойной. Только задумчиво посмотрела в мутный квадрат окна, словно оттуда мог явиться в ее сны покойный муж.
– Один раз. Стоял вдалеке так и смотрел виновато. Самое интересное, Наташ, в жизни он на меня так никогда не смотрел. Я такого его взгляда не помню виноватого. Всегда уверенный, даже немного снисходительный. Виноватый – никогда.
– А когда ссорились?
– Я всегда первая мириться начинала. Я долго не могу выдержать молчания. Он у нас в семье всегда главный был во всем. Даже одежду мне покупал на свой выбор.
– Как это?
– Ну так. Раньше, как только поженились, я, бывало, куплю себе что-нибудь, он обсмеет меня. Говорит: наряд председателя колхоза «Десять лет без урожая». Потом я без его одобрения ничего покупать не стала. Теперь уж и не соображаю без него – идет мне или нет.
Наташа покачала головой. Все, что говорила о своей семейной жизни Юля, было для нее настолько странно, что она с трудом представляла себе подобные отношения. Хотя если бы она жила с Женей, то… Пожалуй, она не прочь ходить с ним по магазинам в поисках какой-нибудь блузки. Пусть бы он диктовал ей, она доверяет его вкусу. Лишь бы он был рядом… Всегда. Но это невозможно. Он опутан паутиной жизни так же плотно, как и она сама. Почему у других так легко и просто получается? Разошлись, разменялись, переженились. А у них будто не нити отношений, а цепи. Может, она все усложняет?
– Я вообще своего мужа мало знала, – озвучила свои мысли Юля, а Наташа не сразу оторвалась от своих. – Его жизнь там, за пределами дома, была для меня непонятной. Он мне никогда не рассказывал о работе, о своих делах. Ну, знаешь, как это бывает в других семьях, где все обсуждается. Теперь я не знаю его настоящих друзей и вообще – были ли у него друзья? Не в курсе – какие и где у нас были деньги, что мы имели. Не понимаю логику многих его поступков. Например, с этой квартирой. Почему он купил ее на имя матери? Может, он хотел со мной развестись?
– Глупости, – остановила ее Наташа. – Так можно не знаю до чего додуматься. Жила не тужила за Никитой как за стеной. Он, может, всем вам намеревался по квартире купить со временем. Кто его знает…
На следующий день, подогретая разговором с Наташей, Юля съездила за дочкой, и они отправились на вокзал. Оля смотрела на все с удивлением. Даже рот у нее оставался открытым, словно являлся дополнительной антенной для восприятия.
– Мам, а это почему? А это кто, мам?
Уже на перроне Юля засомневалась – правильно ли она сделала, потащив с собой дочку. Оля первый раз ехала в электричке! Она не знала никакого транспорта, кроме их комфортабельной машины и салонов такси. И вдруг на нее разом, без подготовки, вывалилось все, что являлось сутью пригородной электрички: