выгрузив оттуда сухофрукты и орешки, хлопья и печенье, конфеты и крендели, из деревянной хлебницы были вывалены хлеб и булочки для гамбургеров, а из плетёной корзины вытащены все пакеты с макаронами. Безжалостно и методично я уничтожала свои маленькие запасы, а мешок в руках тяжелел и распухал, как чёрный полиэтиленовый желудок.
Уложив сверху упаковку замороженных равиоли, я завязала его горлышко медицинской резинкой и потёрла лоб. Со всех сторон на меня смотрела пустота. Не был усилий я выволокла мешок к мусорным бакам, подписав его «Еда для бездомных». Пусть порадуются. Оливия Йеллоувуд сегодня добрая.
В супермаркете на меня смотрели как на спятившую: плохо выглядящая девушка с полной тележкой молока и охлаждённого мяса выглядела несколько экстравагантно на фоне обычных покупателей со стандартными наборами продуктов в корзинках. Видимо, кассирша думала так же.
– Вы затеваете пикник? – ухмыльнулась она, щёлкая клавишами на клавиатуре.
– Типа того.
– И берёте вместо алкоголя молоко?
– А что, вы видите здесь что-то другое? – не выдержала я.
Девица обменялась с упаковщиком взглядом, полным насмешки, и это так больно кольнуло меня, что я выхватила бумажный пакет из рук этого прыщавого парня и волком глянула на обоих. Бутылка молока, одна из только что купленных, упала на кафельный пол и разлетелась на осколки. Я молча посмотрела на белое пятно под ногами, а кассирша лишь пожала плечами, наклонилась к микрофону на длинной ножке, прохладным голосом произнесла:
– Уборщика к третьей кассе, – и повернулась к другому клиенту. Видимо, она уже привыкла к странным истеричкам.
Я прижала пакет к груди и ринулась прочь из магазина. Вслед мне неслись пустые взгляды – в них не было ни любопытства, ни осуждения. Словно мертвецы смотрят на тебя.
Дома я выгрузила содержимое пакета в холодильник. Помедлив, руки сами потянулись к мясу.
Время ужина.
Я судорожно вздохнула и выложила на широкое блюдо два куска свинины, прихватила бутылку молока и прошла к телевизору. Что ж, всего лишь вечерний перекус. Конечно, очень странный, но все же перекус. Я упала на диван, поставила перед собой на деревянный столик (заменивший уничтоженный стеклянный) тарелку и бутыль и включила телевизор.
– Полицией объявлен комендантский час для всех несовершеннолетних: лицам до восемнадцати лет запрещено появляться на улицах после десяти часов вечера во избежание провоцирования убийцы. Замеченные полицейским патрулем дети будут отправлены в участок для установления…
Пф. Я пожевала свинину, глядя в окно. Хотя бы несовершеннолетние в безопасности, а как быть с остальными? Как быть со всеми женщинами, возвращающимися поздно? Что-то подсказывало мне – убийца не один. А также я теперь знала природу этих убийств. По крайней мере, думала, что знаю.
Рваные раны на шеях.