Валентин Пикуль

Баязет


Скачать книгу

холодно сверкнувшее в темноте дорогим камнем, протянул его казаку помоложе:

      – Выручай, братец: дай коня твоего, побудь с моим. Выходишь – что хочешь проси у меня… А мне спешить надо. Далеко ль вы отсюда?

      – Да нет, за перевалом стоим. – Казак повертел кольцо, сунул его на палец, осклабился: – Господская штука, на мой-то крючок и не лезет, зараза. Ну, и ладно: «винт» при мне, табак ймается, а игрушку твою девахе пошлю на станицу… Езжай с Христом!..

      Легкой рысью домахали до конвоя. Четверо верховых охраняли коляску, на крыше которой лежали баулы и корзинки. Встретили казаки незнакомого офицера молча, безо всякого интереса. Карабанов с трудом выбрался из седла, подошел к коляске, и тут силы уже совсем покинули его: он вяло опустился на землю, со стоном выдавил сквозь зубы:

      – Растрясло меня, братцы!

      Дверца коляски над ним широко распахнулась, и он услышал голос:

      – Что случилось, казаки? И кто это здесь?

      Тогда Карабанов поднял лицо кверху, тихо ответил:

      – Аглая, не бойся… Это – я…

      Подошли казаки и, грубо похватав поручика за руки и за ноги, просунули его внутрь коляски – прямо в теплоту ее дыхания, в знакомый аромат ее духов. Прямо – к ней.

      И, разбитый до мозга костей от бешеной скачки, уже не в силах осознать своего счастья, Карабанов упал на высокие подушки и повторил:

      – Это – я… Не сердись: это опять – я…

5

      – Зачем вы это сделали? – вдруг строго спросила женщина. – Я не скрою, что рада вас видеть, но… Два года, по-моему, – срок не малый, и пора бы вам, Андрей, забыть меня и не делать больше глупостей.

      С гневной обидой Карабанов пылко ответил:

      – Чтобы только увидеть вас, я загнал лошадь, которой нет цены. Как вы можете?.. И если вам мало одного моего безумства, я могу совершить второе: выйти из коляски и следовать до Игдыра пешком!

      Хвощинская с грустью улыбнулась.

      – Узнаю вас, – ответила она. – Узнаю, увы и ах, прежнего… Но только второе безумство, Андрей, пусть по праву принадлежит мне: я не выпущу вас из дормеза…

      Карабанов посмотрел ей в лицо: оно и смеялось, оно и печалилось с ним вместе – почти одновременно. И та же вздернутая, как бы в удивлении, жиденькая бровка над карим глазом, и та же крупная родинка на левой щеке, и тот же завиток золотистых волос, который он поцелует, если… захочет.

      – Ну, довольно!..

      Хвощинская ударила его перчаткой по острому колену, обшитому леем, и повторила:

      – Ну, довольно… Глупый. Ах, какой же вы неисправимо глупый! И неожиданный в моей судьбе, как всегда. Вот уж что правда, так это правда!..

      Коляску трясло, керосиновый фонарь, привешенный в углу, мотался из стороны в сторону.

      – Что забросило вас сюда, на край отечества? – спросил Андрей, понемногу успокаиваясь.

      – Сейчас еду к мужу.

      – Он просил вас об этом?

      – О нет! Еду по доброй воле. Через Красный Крест. Харьков я оставила навсегда. Мне было там скучно… Вот еду – к мужу.

      – Вы настолько любите