особая нотка в голосе Монталамбера заставила ее насторожиться.
Вот оно, значит, что! Ах ты мерзавец!
– Простите, сударь, – с вызовом проговорила она, – но не могли бы вы уточнить, о какой именно признательности идет речь?
Прежде чем ответить, граф сделал губы трубочкой.
– По-моему, вы и так уже все поняли, – небрежно уронил он. – Я же говорил вам: вы не годитесь для этой работы. Вы красивая женщина… очень красивая женщина… и заслуживаете гораздо лучшего.
– Ах вот как… – Амалия не говорила, а клекотала, как змея. – А лучшее, надо полагать, это вы.
– Именно, – подтвердил граф.
На щеках Амалии проступили красные пятна. Она тяжело задышала.
– Я не склонна так считать, – сквозь зубы процедила она.
Монталамбер помрачнел.
– Как вам будет угодно, – очень холодно промолвил он. – Вы упускаете выгодную сделку, госпожа баронесса. Вы могли бы получить письма, – он коснулся резной шкатулки, – даром, а деньги забрать себе, и никто бы никогда не узнал об этом. Семьдесят пять тысяч франков, целое состояние, – повторил он ее слова.
В то мгновение Амалия была готова его убить.
– Я не продаюсь, – проскрежетала она. – В отличие от вас, господин граф.
– Значит, нет? – спокойно спросил Монталамбер.
– Нет, – отрезала Амалия.
– Ну что ж… – Монталамбер картинно вздохнул. – Тогда я вынужден буду продать их англичанам. Уверен, они с радостью ухватятся за мое предложение. У России всегда были напряженные отношения с Британской империей, так что грех было бы не воспользоваться этим.
– Вы мерзавец, – мрачно сказала Амалия. – Подлый мерзавец!
– Сударыня, – произнес граф как бы в пространство, – я понимаю ваши чувства, но должен вам заметить, что я никому не позволяю оскорблять себя в своем доме.
Амалия поднялась с места. Скарамуш мгновенно вскочил на ноги, настороженно следя за ней. От красивой молодой женщины исходила такая волна ненависти, что собака на мгновение даже испугалась.
– Назначьте вашу цену, – почти умоляюще попросила Амалия.
Граф насмешливо улыбнулся:
– Я ее уже назначил. Вы, кажется, невнимательно слушали.
– Ну что ж. – Амалия оскалилась, медленно сложила злополучный вексель и спрятала его обратно в ридикюль. – Мой ответ – нет.
– А мой ответ – я продам эти письма англичанам, – повторил граф де Монталамбер. – Вы готовы к такому повороту, баронесса?
Амалия стиснула в руках ридикюль. Он блефует, шепнул ей вкрадчивый внутренний голос. И вовсе нет, возразил ему голос здравого смысла. Если эти бумаги попадут к англичанам, неприятностей не избежать, а организовать передачу писем – легче легкого. Но что же ей делать? Согласиться на предложение этого мерзавца и стать его любовницей? «Ни за что!» – ужаснулась Амалия. Стало быть, оставался единственный выход.
– Денег вы не хотите, – промолвила она, стараясь казаться спокойной, хотя