обои, клеим. А кому это надо, нам подумать некогда. Может, и не нам вовсе. Тогда зачем идем? Зачем клеим?
Была у нас одна подопечная, которую к нам привели проблемы опять же семейные. Зиночка с успехом окончила школу, потом, как и все порядочные люди, поступила на юридический, отучилась и устроилась на приличную работу. Все учатся, все работают, потому что кушать всем надо, объяснила нам она.
И семья у нее была приличная – муж, детки, все, как у людей. Что же мучило бедненькую?
Не давал ей покоя младший братишка. Доводил несчастную просто до сумасшествия.
Мальчик с детства был нетипичный, из породы упертых. Из тех, кто знает, что им надо.
Если его спрашивали, как его зовут, то он обязательно интересовался, а зачем это собеседнику его имя понадобилось.
– Как тебя зовут, мальчик?
– А тебе, зачем, тетя?
– Сколько тебе лет?
– А какое вам дело?
Все не так, как у нормальных детей.
В школе пацан твердо знал, что будет путешественником, поэтому принципиально учил только сопутствующие предметы. Остальные высокомерно игнорировал. Некоторые учителя мирились с самородком, но кончилось тем, что учительница по физике проявила свою принципиальность, и будущему исследователю вместо аттестата вручили справку об окончании школы. Двойку по физике пришлось исправлять в вечерней школе, где педагоги оказались понятливей и терпимей. Получив желанный документ, будущий Амудсен направил свои стопы в геологоразведочный институт, где и проучился два года. После чего благополучно был отчислен за пропуски и хвосты.
Высшее образование так и не осчастливило строптивца, который обошелся и без него, все же по-своему воплотив свою мечту.
Освоил профессию журналиста и мотался по свету, снимая и печатая репортажи. Работал то в газетах, то на телеканалах. Кругозор у молодого человека был просто феноменальный, он владел несколькими языками и совершенно профессионально всеми темами, которые затрагивал в своих репортажах.
Что нужно было старшей сестре, мы вначале совсем не поняли. Парня его жизнь, похоже, вполне устраивала. С детских лет он четко знал, чего хочет, потихоньку добивался того, что хотел, по мелочам не распылялся, свою линию держал твердо.
– Не доходит до нас, в чем проблема? У тебя все хорошо, у него еще лучше. Что не так, дорогуша? – пытали мы Зинаиду.
– Как вы не понимаете, нельзя быть таким эгоистом. Он живет так, как ему хочется.
Ни с кем не считается. Ни со мной, ни с родителями. В нашей семье все юристы. Мы всю жизнь работаем в приличных конторах, а этот бездельник больше года ни на одном месте не держится. Он даже начальство в грош не ставит. Как чуть что не по нему, все – до свидания. Разве так можно? – изливала душу подопечная.
Мы тактично не стали ей советовать не соваться туда, куда ее не просят, потому что сами уважали родственные узы. Мы просто спросили, не пытается ли братишка критиковать ее образ жизни?
– Нет, конечно, – вскинулась Зиночка. – Меня-то за что критиковать? У меня все, как положено.
– Кем положено? – осторожненько спросили мы.
– Кем?