он огляделся и…
В двадцати ярдах у него за спиной на мост поднималась третья девочка в темно-красном платье.
У Локка екнуло сердце, а желудок, сжавшись, совершил кувырок на зависть придворным акробатам.
Локк поспешно отвернулся, стараясь ничем не выдать своего изумления. О Многохитрый Страж, как же он облажался! Ну почему он сразу не проверил место за колоннами банкирского дома! Нет, у него вовсе не троилось в глазах: две девчонки на мосту неторопливо приближались к нему, а третья настигала сзади. Локк оказался в самом центре треугольника красных платьев. Если броситься наутек, Цеппи и Сабета поймут, что он признал свое поражение, а одна из девчонок наверняка успеет сосчитать пуговицы на его сюртуке.
О боги, Сабета его с самого начала по всем статьям обставила!
– Нет, я не сдамся, – прошептал он, лихорадочно соображая, чем их отвлечь. – Не сдамся, не сдамся!
Смутная досада исчезла, Локка обуял настоящий ужас – и не просто страх поражения, а жуткий, кошмарный стыд: надо же так тупо попасться на простейшую уловку, опозориться перед той самой девчонкой, ради которой он готов раскаленные гвозди глотать! Ох, теперь Сабета уж точно решит, что он глупый, никчемный малец, с которым и связываться не стоит. Никогда…
И тут вдохновение не подсказало ему новую великолепную мысль, а напомнило о нехитрой обманке уличника – грубой, но проверенной, выработанной еще на Сумеречном холме. Локк, почти не сознавая, что делает, привалился к ближайшему парапету, едва не оцарапав начищенные медные пуговицы о камень, закашлялся и притворился, что его тошнит.
– Кхэ-э-х! – За первым робким стоном последовала серия отвратительных, мерзких звуков: – Кхэ-эх-х-х-хы! Кхэ-кхэ-хээ-ых-ха! КХА-ХЭК-ХЫХ!
Приближение приступа рвоты Локк изобразил весьма убедительно, упираясь дрожащей рукой в парапет, – это всегда вызывало у взрослых неподдельную тревогу: брезгливые отступали шага на три, а сочувствующие бросались на помощь.
Он стонал, дрожал и тужился, исподволь оглядываясь на прохожих. Важные особы и богачи поспешно обходили его стороной – помогать чужому слуге или посыльному они не собирались. Девчонки в красных платьях недоуменно замерли, будто привидения под дымчатыми вуалями: приближаться к Локку было опасно, а стоять столбом – неразумно, потому что это привлечет нежелательное внимание. Локк прекрасно сознавал, что всего-навсего выиграл время для краткой передышки, но и это было лучше, чем попасться в подстроенную Сабетой хитроумную ловушку.
– Да блевани же! – подстегнул он себя, отчаянно пытаясь последовать своему совету, – глупо, конечно, но ничего иного не оставалось; следующий шаг должен сделать кто-то другой.
– Эй, малец, что с тобой? – прозвучал над ухом властный женский голос.
Его обладательница носила горчично-желтый мундир городской стражи.
– Что, с завтраком расстаешься? – Стражница легонько ткнула Локка носком сапога. – Давай, вали отсюда,