в жизни Флёр. Пускай пока просветление ей не грозит, но это ведь не навсегда.
Утром в понедельник Клем слышит стук в дверь. Это Зоэ.
– Привет! – говорит Зоэ. – Ты занята?
– Вот бы университетский сервер снова взорвался, – говорит Клем. – Или что там с ним произошло в прошлый раз, когда пропали все мои письма? Заходи.
Зоэ проходит в комнату, но не садится. Она очень высокая и всегда собирает свои светлые волосы в конский хвост на самой макушке – любая другая женщина с такой прической была бы похожа на девочку лет восьми, а то и меньше. Сегодня на Зоэ рваные джинсы, дешевые розовые шлепанцы (хотя на дворе всего тринадцать градусов) и выцветшая желтая футболка с надписью “Sonic Youth”. Она носит в носу кольцо и красится только по особым случаям, когда нужно выглядеть по-светски. Недавно, например, собираясь на собеседование, Зоэ подвела черным карандашом верхние веки, а еще воспользовалась ярко-красной губной помадой и духами со странным, дурманящим запахом – так бы пах, наверное, пакетик конфет, слишком долго пролежавший в мужской раздевалке. Зоэ преподает сценарное мастерство.
– Я опять на семинар по развитию персонала, – говорит Зоэ. – Стащить для тебя джемми-доджеров[16]?
– Что на этот раз будете развивать?
– Чувство собственного достоинства на рабочем месте.
– Какое же может быть собственное достоинство, когда сидишь на рабочем месте?
– Вот именно. Обязательно задам этот вопрос.
Клем лениво потягивается и медленно разворачивает кресло прочь от компьютера.
– Господи, – произносит она. – Я задыхаюсь от своей семейки.
– В каком смысле?
– Ладно, ерунда. Не бери в голову.
Она улыбается и трясет головой так энергично, словно хочет вытряхнуть воду из ушей.
– Просто мысли вслух.
– Нет уж, продолжай, – настаивает Зоэ. – Мне всегда интересно послушать про твою семью.
– Ох, ну ладно. Так вот, умерла моя двоюродная бабка – нет-нет, ничего страшного, я едва знала ее. Это та самая бабка, которая взяла к себе мою двоюродную сестру и мою лучшую подругу, когда наши мамы пропали без вести – ты ведь в курсе, да? Ну и еще она тусовалась с “Битлами” и все такое… Не помню, рассказывала я тебе? В общем, моя бабушка Беатрикс, которой примерно сто пятьдесят лет и которая, наверное, не умеет отправлять электронные письма, напрочь вынесла всем нам мозг, пытаясь устроить так, чтобы они с моим отцом приехали на похороны, хотя вообще-то они оба всегда ненавидели Олеандру – так звали эту мою двоюродную бабку. Они всегда считали (а может, и до сих пор считают), что Олеандра виновата в смерти моей матери, тети и дяди и матери моей лучшей подруги.
– Что значит – виновата в смерти?
– Никто толком не знает. Давным-давно, в конце восьмидесятых, они отправились на поиски какого-то таинственного растения и не вернулись. Вроде бы у этого растения есть стручок, на вид как у ванили, но он якобы