северо-восточной части города. Как свечи вспыхивали деревянные дома на улицах Карла Либкнехта, Володарского, Карла Маркса, Октябрьской. В дыму и пламени были улицы Челюскинцев, Профсоюзов, Ленина. Черными были столбы, редкие деревья, кусты, почернели земля и камни. Люди ползли на животе по улице, чтобы добраться до своего дома, а дома уже не было. Небо над Мурманском было тоже черным. Ветер поднимал огненные смерчи. Сквозь пламя над городом местами просматривалось солнце. В этот день на город было сброшено 12 тысяч зажигательных и фугасных бомб.
Вот что писал об этих днях бывший капитан Мурманского порта Г. В. Вольт[44]:
«15, 16 и 17 июня вражеская авиация все время появлялась над Мурманском, сбрасывали бомбы и кассеты с зажигалками на город, железную дорогу и окрестности, но в районе порта и портового городка не было поражений, если не считать, что около 13 часов 17 июня при налете вражеской авиации две фугасные бомбы упали во двор нового здания клуба моряков, но не разорвались.
В свободное от работы время портовики, желавшие отдохнуть, уходили в горы, где их не беспокоили воздушные тревоги и налеты. Между прочим, в горы начали уходить во время воздушных тревог многие для того, чтобы быть в безопасности и оттуда наблюдать за ходом действий во время бомбежек, так как Мурманск, будучи окружен горами, представлял огромный котлован.
…18 июня воздушная тревога застала меня около каменного дома № 4 по улице Володарского. Я услышал разрывы бомб где-то в Колонизационном переулке и увидел дымки разрывавшихся в воздухе снарядов, а также среди них пять или шесть разлетавшихся веером самолетов. В воздухе были видны черные клубы дыма от разрывавшихся кассет, и вслед за этим я услышал сильный шум летящих зажигалок, упавших и усеявших всю площадь от дома № 4 до улицы Карла Маркса. Кругом все горело. Горел новый клуб, дом таможен, клуб имени Володарского. В горящих в овраге складах что-то взрывалось, и валил едкий желтый дым. Оглянувшись, увидел, что весь портовый поселок представлял сплошное море огня и дыма…
Вспомнив, что надо быть к 18 часам в пароходстве, и не зная времени, я отправился в пароходство и прошел по проспекту Ленина до Октябрьской улицы. Кругом торчали одни трубы, вокруг которых дымились и догорали остатки домов. По Октябрьской улице прошел мимо трупа обгоревшего мужчины с лопнувшим животом и вывалившимися внутренностями. На улице Челюскинцев, около конечной остановки автобуса, лежали незначительно обгоревшие трупы женщины с девочкой лет около 10 на руках, которая обняла женщину обеими руками за шею. Немного дальше из укрытия с обгоревшим перекрытием достали около десяти трупов задохнувшихся и сгоревших женщин и детей. Затем я по сгоревшей улице Пищевиков вышел на Водопроводную, где помещалось пароходство, но был отпущен домой, т. к. вся работа в тот вечер оказалась парализованной…
Придя домой, на месте пожарища своего дома встретился с соседями, с которыми после обсуждения вопроса о дальнейшем пристанище сделали шалаш