с испугу нырнул в реку.
Другому – на колени пасть велит.
Двоих скрутила (как радикулит).
А этот сдуру аж закукарекал…
«Но как же так?» – возможно, спросим.
«Ведь дева должна быть нежна и слаба,
Да беззащитна, раз она одна…»
Но не ищи ответа в книге,
Пока в башке начнутся сдвиги…
Просто дева та – пудов на восемь!
Во сне
Посвящается Ванге (Вангелии Пандевой-Гущеровой)
Вот сон смежает мои очи,
И должен я определить,
Куда душа пуститься хочет:
Иль прошлого нить раскрутить,
Или остаться в настоящем,
Иль подсмотреть, что ждет меня,
Когда уже сыграю в ящик, —
В какие устремиться ей края?..
Настроиться я должен быстро,
Расслабив тело до предела,
Чтобы лететь душе со свистом
И точно сделать свое дело…
Проснувшись после этой медитации,
Я передам в стихах всю информацию!
Целомудренный любовник
Посвящается Льюису Кэрроллу
У Кэрролла аж семь сестер,
Но также было трое братьев…
Язык писателя бывал остёр —
Ведь он к тому же дьяк и математик.
Безумно он любил детей,
Для них готовя свои сказки.
Питались детки ворохом вестей,
Закрывши часто свои глазки…
Фотографировать любил девчушек,
Однако только до десятка лет.
И органически не переваривал грязнушек,
Чистюлям посылая девственный привет.
Десяткам маленьких красивеньких подружек
Лишь в сказках Льюис, словно дамам, служит…
Обделённый судьбой
Посвящается Вольфгангу Амадею Моцарту
Ты в пять лет начал сочинять
Бесценные свои шедевры.
А прожил ровно тридцать пять.
Ведь жизнь твоя – сплошные нервы!
Играл на скрипке, клавесине и органе.
Давал уроки и боролся с нищетой.
С болезнями столкнулся рано —
Никак не мог ты обрести покой…
Похоронили гения в могиле
Для нищих и бездомных бедолаг.
Нет равного тебе по музыкальной силе,
Но как же мало получал при жизни благ!
Ты был мал ростом, неказистый, но велик.
Тому причина – несравненный музыкальный лик!
Народному барду
Посвящается Владимиру Семёновичу Высоцкому
Любимец толпы и простого народа
Снимался в кино и певал хрипловато.
Казалось нам тогда, что это только мода.
А кое-кто и уши заткнул ватой…
Но вот ушел певец – сгорел в работе,
Последних нот своих не дотянул.
И словно птица, пулю получившая в полете,
В своем таланте незабвенном утонул…
Нам не хватает, Володя, тебя!
Прости – не понят был при жизни.
И на Ваганьково