десять минут вам будет звонить Селлерс, – первым делом напомнила Лидия боссу.
Дэвид, не замедляя шага, ограничился кивком. Войдя в кабинет, он снял пиджак и повесил его на спинку кресла, на сиденье которого Лидия предусмотрительно положила расписание на день. Заглянув в него, Дэвид нахмурился. Начинать работу с разговора с Селлерсом, руководителем лос-анджелесского бюро телеканала, к которому большинство сотрудников компании испытывали неприязнь, было все равно что с утра пораньше подвергнуться колоноскопии.
– Что, его до сих пор никто не прирезал? – угрюмо пробормотал Дэвид.
– Пока нет, – ответила Лидия. – Но в прошлом году вы купили на его имя участок на кладбище и на Рождество послали ему фото.
Дэвид невольно улыбнулся, вспомнив, какое удовольствие получил в свое время от грубоватого розыгрыша.
– Перенесите разговор на понедельник, – распорядился он.
– Но он звонил уже два раза. И прямо сказал, чтобы я даже не пыталась помочь вам избежать беседы.
– С ней он уже опоздал.
На столе Дэвида стояла чашка с кофе.
– Это для меня? – спросил он, указав на нее.
– Нет, для папы римского.
В дверях позади Линды появился Билл Каннингем – в джинсах, футболке с короткими рукавами и в красных подтяжках, ставших чем-то вроде его фирменного знака.
– Эй, – сказал он, делая вид, что видит Лидию впервые. – Какой ты стал важный, Дэвид. Даже секретарем обзавелся.
Лидия повернулась и направилась к двери. Когда Билл посторонился, чтобы дать ей пройти, за его спиной Дэвид заметил явно чем-то взволнованную Кристу Блум.
– Входите, – пригласил обоих Дэвид. – Что у вас?
После того как оба шагнули через порог, Билл закрыл дверь, что было для него весьма необычно. Он любил работать на публику. Более того, его манера держаться, вся идеология его работы в эфире подразумевали, что Каннингем противник какой-либо келейности. Дважды в неделю он являлся в кабинет Дэвида и устраивал шумные перепалки, используя для этого любые, даже самые мелкие поводы. Это было нечто вроде гимнастики, своеобразного ритуала. И то, что он закрыл дверь, заставило Дэвида насторожиться.
– Билл, мне это не почудилось? Ты прикрыл за собой дверь? – удивленно спросил Уайтхед и перевел взгляд на Кристу, выпускающего продюсера Каннингема, лицо которой было бледнее обычного. Билл плюхнулся на диван, широко раскинул длинные костистые руки, напоминавшие крылья птеродактиля, и бесцеремонно развел колени, уверенный в своей неотразимости.
– Первое, что я хочу сказать, – начал он, – все не так плохо, как ты думаешь.
– Верно, – добавила Криста. – Все еще хуже.
– Потребуется два дня возни, – продолжал Билл. – Возможно, придется подключить юристов.
Дэвид встал и посмотрел в окно.
– Каких юристов? – уточнил он. – Твоих или моих?
– Черт возьми, Билл, –