Димка, гад, – пыхтел сосед, заталкивая плохо соображающего родственника в «Лендкрузер».
Я попытался трезво оценить ситуацию. Значит, Николай не умер, просто опьянел до невменяемости. Ну, Валера, ну, хорош! Впрочем, и я дурак! Следовало проверить «труп», поднести к его носу зеркальце… Замечательно, что мы не успели уехать и не оставили бедолагу в морге.
– Если кому рассказать, не поверят, – воскликнул Валера, – ладно, везем это чудо назад, в Локтевку.
Я включил было мотор, но тут Николай, вроде бы заснувший, ожил и взвыл:
– Верните мне ботинки.
– Ну еклин! – в сердцах заявил Валера. – Он босиком! Туфли в морге оставил, ща сбегаю.
Но мне не хотелось оставаться тет-а-тет с пьяным, полубезумным мужиком, поэтому я быстро сказал:
– Сидите, я принесу обувь.
Возле топчана в чуланчике и впрямь валялись растоптанные, никогда не видевшие крема для обуви опорки. Я брезгливо поморщился, наклонился, и тут мои глаза вновь наткнулись на кучку одежды, сиротливо белевшую в углу: сапожок… шапочка…
Забыв обо всем, я схватил головной убор и завертел его в пальцах. Коническая, сшитая из клиньев шапочка. Точь-в-точь такая лежит сейчас в кабинете у Норы, только белого цвета. Взяв ее, я вернулся в комнату и увидел девицу, возившуюся у шкафа.
– Это чье? – ткнул я в нос алкоголички головной убор.
Та заморгала.
– А че?
– Кому принадлежит эта вещь?
– Фиг ее знает!
– Она лежала в чулане, в углу.
– А… а, – протянула санитарка, – слышь, ваш труп-то, тю-тю, сбежал. Мы чуть не сдохли, когда…
– Извините, – перебил я ее, – он жив, просто пьян был!
Девица выпучила затуманенные глаза.
– Ну… того… вы даете, однако!
– Чья это шапочка? – настаивал я.
Она пожала плечами.
– Туда одежу сваливают.
– Какую?
– Ну, всякую, – бестолково объясняла девица, – к примеру, родственники брать не хотят, грязная очень или с неопознанного кого. Опишут тряпки и в печку, за фигом их хранить, да и негде.
– Можно узнать, кому принадлежали эти вещи? – ткнул я пальцем в груду тряпья.
Санитарка зашевелила губами:
– Ваще… зачем тебе? Ты кто? Чего пристал? Не пойму никак! Труп привез, а он уходит… Коли ваша шмутяра, забирай! Мне они все без надобности. Может, другой кто бы и прихватил себе, да я брезгливая сильно!
– Но неужели тут нет компьютера, где вы ведете учет трупов?
Девушка хрюкнула:
– Компьютер, блин! Ну сказанул! Журнал у нас!
– Можно его посмотреть?
– А не положено!
Я вытащил из кошелька очередную купюру.
– Ща приволоку журнальчик, – оживилась девица.
По тому, как резво она побежала к выходу, я понял, что алкоголь начал отпускать ее. Глядишь, через некоторое время она будет способна адекватно отвечать на вопросы. Я вернулся в чуланчик и, преодолевая брезгливость, поворошил тряпки в углу. Коротенькая плиссированная юбочка белого цвета, блузка с длинным рукавом и воротником-стойкой,