Александр, всё ещё не понимая, чего от него хотят.
– Ну, вот и познакомились, – чуть улыбнулся полковник. Перебрав на столе папки, он вытащил одну из них и прочитал: – Сорокин Александр Сергеевич. Ну прямо как Пушкин.
– А его в полку иначе, как Пушкин, и не зовут, – добавил командир полка.
Эти простые фразы, прозвучавшие из уст старших командиров, разрядили обстановку, напряженность ушла.
– Ну что ж, значит, и у нас будет Пушкиным, – продолжал Назаров.
– Простите, а я никуда из своего полка не собираюсь уходить.
– А вас, лейтенант, пока никто не спрашивает, куда и зачем вы собираетесь или не собираетесь уходить, – полковник перешел на «вы». Его эта фраза прозвучала довольно жёстко. Сорокин не понимал, что происходит и что за странные разговоры ведет этот полковник. Летные экипажи, наверное, уже ушли отдыхать перед выполнением ночного задания, а он сидит в кабинете и ничего не может понять, у кого это «у нас» он будет Пушкиным. Между тем полковник с той же, прежней доброжелательностью спросил:
– Анкета у тебя, Сорокин, неплохая, из большой крестьянской семьи, в авиацию пришёл по комсомольскому призыву. Как дома? Всё ли нормально?
– Всё нормально, все живы, здоровы.
– Отец на фронте?
– Да, с января. Он уже в возрасте – боюсь за него.
– Война, Саша, дело всего народа, – проговорил полковник, – Ты помнишь сказку Гайдара о Мальчише-Кибальчише? Сейчас, как в той сказке, на смену раненых и погибших приходят новые силы.
И, обратившись к командиру полка, спросил:
– А как у него со штурманской подготовкой?
– Со штурманской подготовкой отлично. Летать любит, работает уверенно, летает ночью, один из немногих в полку, кто летал к партизанам, принимал участие в бомбардировках Берлина. Рассматривается кандидатом на выдвижение на должность штурмана звена, – четко доложил комполка.
– Ну, если было бы по-другому, он бы тут перед нами не сидел. Интересно складывается жизнь у нашей молодежи. Вот сколько знакомлюсь с молодыми пилотами и штурманами, не перестаю удивляться, как интересны их судьбы, насколько они различны, настолько и схожи. Вот смотрите. Большая крестьянская семья, из бедноты, – тормошил личное дело полковник. – Шестеро детей, он третий. Пошёл после школы учиться на ветеринара, – тут его левая бровь удивлённо поползла вверх.
– А что, животных любишь?
– Полюбил, когда учился, а при поступлении об этом не думал.
– А чего ж тогда в зоотехникум поступал?
– Вообще-то я хотел поступить в медицинский.
– Ну и что? Провалился?
– Да нет. Поступил бы и в медицинский, но не вытянул бы – там не давали стипендию. Жить было не на что, из дома помочь не могли по понятной причине. В зоотехникуме же студентов кормили.
– Получается, что в ветеринары пошёл за тарелку щей, – улыбнувшись, добродушно съязвил полковник.
– Ну, получается…
– А как же попал в штурманское училище?
– В