Дергачевские чтения – 2014. Русская литература: типы художественного сознания и диалог культурно-национальных традиций
изменения, разрушения и т. п.) и покоя (устроения, порядка, стабильности и т. п.), – по Блоку, силы «стихии» и «культуры». Живая жизнь культуры – в сцеплении, натяжении этих сил. На линии исторического бытия есть крайние точки, за которыми культуру ожидает крушение – в двух вариантах: как неудержимость развязанной стихии, распада («изнаночное время» в «Слове о полку Игореве») и как окаменение «вечного покоя», стагнация, мертвый сон цивилизации («безвременье» в цикле Блока).
Русская история всегда оказывается на какой-либо из этих опасных граней.
Эти два момента крайнего приближения к катастрофе в цикле «На поле Куликовом» выражены отчетливой оппозиционностью мотивов первого и последнего стихотворений, передающих атмосферу накануне битвы (прошлой и будущей):
– в первом стихотворении: «И вечный бой! <…> / Летит, летит степная кобылица <…> // И нет конца! Мелькают версты, кручи… <…> / Закат в крови!»; в пятом: «За тишиною непробудной <…> / Не слышно грома битвы чудной, / Не видно молньи боевой»;
– в первом: «Покой нам только снится / Сквозь кровь и пыль…»; в пятом:
«Не может сердце жить покоем / Недаром тучи собрались…»;
– в первом: «И нет конца! <…> / Останови!», в пятом: «Но узнаю тебя, начало / Высоких и мятежных дней!».
В контексте этих противопоставлений становится понятной перефразировка заключительной строки последнего стихотворения, на первый взгляд, не значительная, но на самом деле существенная. Первый вариант (сб. «Ночные часы», 1911 [1, с. 238]):
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Твой час настал. Теперь – молись! —
и окончательный вариант (третье издание трилогии, 1921 [2, т. 3, с. 253] ):
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. – Молись!
Перестройка синтаксиса последней строки способствует большей акцентуации слова твой. Все выражение в этом варианте «Теперь твой час настал» подразумевает нечто вроде ситуации реванша, смену торжествующей стороны: был ранее победный час жертвы святого воинства Руси христианской, теперь – «твой час» настал, степная стихия мятежа. Причем, слово «молись» заставляет думать о высшей предопределенности мятежной стихии, миссия которой – смести мертвые формы цивилизации, удушающей живую жизнь, ср. у Пушкина в «Медном всаднике»: «С божией стихией / Царям не совладеть».
Таким образом, смену исторических циклов, необходимую для спасения культуры от крушения-смерти, у Блока осуществляют разные культуротворческие силы – умиротворяющая стихию жертвенность и стимулирующая стихию мятежность. Их историческая правота – не абсолютна, каждая из этих сил права в свое время («Время собирать камни, и время разбрасывать камни», как говорит Экклезиаст).
Итак, исторически актуальным и потому ценным для Блока становится