все здесь с вами понимаем, что люди верят и в более глупые вещи. Что же до их опасности, то мне трудно судить об этом, Великий Хан. С одной стороны, они исповедуют миссию спасения мира, ради которой можно пойти на многое, и то, что творят сейчас верующие в распятого бога в варварских северных землях за морем, заставляет всерьез задуматься. С другой – есть же у нас в империи те же самые авесты, у которых тоже Ахура–Мазда борется с Ахриманом за судьбы мира, есть и живут в мире с остальными. Боюсь, что до поры, пока они явно не покажут свои стремления сами, мы не сможем сказать, какой плод даст эта смоковница, ибо с равной вероятностью он может быть полезен, либо червив. Это все, что мне удалось узнать, и все, что я думаю по этому поводу.
Амос свернул свой пергамент, вновь сунул его за пояс, низко поклонился и попятился назад.
– Хорошо. А что скажете вы? – Хан повернулся к магам, но две металлические маски одновременно повернулись из стороны в сторону в отрицательном жесте.
– Ты помнишь наш договор с Империей. Мы только помогаем и только в том, что произойдет и без нас. Этот вопрос слишком важен и решать его будете вы сами – мы не поможем ни магией, ни советами. – голос из–под маски прозвучал приглушенно и безжизненно.
Хан кивнул и, закрыв глаза, погрузился в долгое молчание. Нарушаемая лишь треском пламени в светильниках, тишина ощутимо сгущалась, словно пригибая всех к земле своей безмолвной тяжестью. Наконец Хан открыл глаза.
– Ночь темна и беспокойна. Суд по делу об убийстве в Зафарре – через неделю…
Ксенна.
– …и я боюсь, что несмотря на все сомнения, интересы империи потребуют твоей мучительной казни.
На Ахмара, вернувшегося домой заполночь и мертвецки пьяным, было жалко смотреть. Зайдя домой, он сразу же сшиб стоявший у дверей столик с курильницей благовоний и чуть не растянулся сам – прибежавший Иосиф вовремя подхватил его и довел до ложа во дворике. После чего Ахмар начал заплетающимся языком пересказывать мне детали своего визита во дворец, попутно вставляя проклятия в адрес всех богов, которых мог на тот момент припомнить.
– Хорошие Верные, плохие Верные, и никак к ним не подкопаешься, чтоб их джинны жгли сто лет, вместе с их божком! Еще немного подождем, и Империя станет вторым Мисром, откуда люди бегут, как крысы с тонущего корабля. И я не понимаю – если им так плохо жить под владычеством тех, кто верит в этого их Одена, то во имя Уззы, зачем они несут эту веру туда, куда пытаются сбежать? Все равно как если бы крысы, найдя другой корабль, сами принялись выгрызать в днище дыры, подобные прежним… Но постой. – он приподнялся, опершись на руку, и попытался сфокусировать на мне свой блуждающий взгляд. – Ты уверена, что не ошибаешься и они действительно все одинаковы? Голос Хана говорил, что их аль–хирский главный жрец готов поклясться именем своего бога, а для фанатиков это очень серьезная штука.
– Ахмар, мы тоже изучали их веру с