лодыжками, обутых в закрытые сандалии. Не в силах сдержать вздох изумления, Адель впилась взглядом в его лицо: светлые волосы аккуратными прядями обрамляли нежные, почти женские черты, подчеркивая плавный изгиб бровей над длинными ресницами, которые, в свою очередь, оттеняли глаза удивительного глубокого небесного цвета. Прямой чуть заостренный нос свидетельствовал о благородном происхождении, а яркие, четко очерченные губы придавали лицу едва уловимую капризную изнеженность.
– Приветствую тебя, femina16! Да будут благосклонны к тебе великие боги! – пристально и заинтересованно глядя на Адель, проговорил патриций. Затем дружеским жестом протянул ей руку: – Могу я пригласить тебя в мои носилки, дабы разделить одиночество?
– Здравствуйте, уважаемый. Откровенно говоря, я не знаю, насколько прилично с моей стороны… – Заметив, что патриций опустил руку и, похоже, не намеревался настаивать, она прервала себя на полуслове и решительно заявила: – С удовольствием.
Он улыбнулся краешком губ и сделал приглашающий жест. Еще раз бросив презрительный взгляд на охранника с копьем, Адель забралась в носилки.
– Домой, Крисп! – приказал патриций и сел напротив.
Несколько секунд он смотрел на нее спокойным изучающим взглядом и наконец спросил:
– В каких же краях нимфы прятали до сих пор столь дивную жемчужину? Где носят такие странные наряды, совсем не подходящие, но очень идущие женщинам?
Адель почувствовала, как ее щеки порозовели от удовольствия.
– Это далеко отсюда, – ответила она. – Очень далеко, и вам, вероятно, неизвестна эта страна. В ваше время она еще не открыта.
– Как это? – удивился патриций. – Клянусь Минервой17, я не понимаю… Не открыта кем?
– Колумбом.
– Кем?!
– Как бы это объяснить…
Адель поняла, что попытка в двух фразах изложить историю Америки ей точно не удастся.
– Хотя какая разница, – продолжал патриций, – где Венере было угодно поселить свою дочь. Как твое имя, красавица?
Адель хотела было ответить и, подняв голову, столкнулась с ним взглядом. Охваченная неясным волнением, она никак не могла произнести такие простые слова, чувствуя, как вдруг бешено заколотилось сердце, обжигая румянцем обычно бледные щеки.
– Меня зовут Адель, – наконец сказала она.
– Варварское имя. Ты из Галлии?
– Нет. Я же говорила, Риму неизвестна страна, где я живу.
– Может, это Британия?
– Ну… В общем-то нет, но я говорю на их языке.
– Почему?
Она только пожала плечами.
– У нас так принято.
– Отчего вы не придумаете свой язык?
– А зачем? – в свою очередь спросила Адель.
Патриций улыбнулся, и его лицо оживилось, что, вероятно, случалось нечасто.
– «Адель» звучит непривычно для меня, – проговорил он. – Постой, если ты говоришь на языке бриттов, то как же мы понимаем друг друга?
Она усмехнулась. Хороший вопрос!
– Признайся,