– на этот раз слово прозвучало отчетливо.
Стриженый затылок уже расплачивался. Глеб вывалил свои покупки на ленту транспортера, мельком глянул на удаляющегося мужчину и вдруг понял, что видел он его совсем недавно, во дворе, у машины доставки. Тот же плащ странного цвета – вроде и серый, а вроде и коричневый, та же чуть ссутуленная спина.
«Ну и что? – прорываясь сквозь неумолчное «возвращайся», задал себе вопрос Глеб. – Пошел человек за бутылкой водки, чтобы расплатиться с грузчиками. Или просто еды зашел купить. Или еще зачем-то. Пить надо меньше, вот что. И больше спать».
Домой Глеб почти бежал. Пакеты с покупками оттягивали руки. Несмотря на достаточно прохладный осенний день, ему было жарко. Вот и родной двор. Осталось пройти буквально сотню метров. Красно-оранжевого микроавтобуса нет и в помине, все спокойно, все в порядке.
«Да что со мной такое? – разозлился Глеб. – Зачем я себя успокаиваю, ведь ничего же не произошло!»
И тут он увидел, как мужчина со стриженым затылком выходит из его подъезда. Правда, он успел где-то снять плащ и сейчас был в пиджаке, но внутри у Глеба все оборвалось:
«Это – тот самый!»
Мужчина не спеша притворил за собой дверь и двинулся к машине, темно-синему «Шевроле». Хлопнула дверца, и автомобиль уехал.
У Глеба от непонятного страха закружилась голова, ноги сделались ватными, в ушах зазвенело. Он едва сумел доковылять до скамейки у соседнего подъезда и плюхнулся на сырые крашеные брусья, опустив рядом пакеты с покупками.
– Выпил, что ли? – с осуждением спросила старушка, выводящая на прогулку крохотного пекинеса. Во дворе все звали ее тетей Ядвигой, а за глаза – бабой-ягой. – Зря ты это, Глеб. Водка стольким людям жизнь поломала.
– Да не… – задыхаясь, прохрипел Глеб. – Просто плохо что-то мне, тетя Ядвига… Погода меняется…
– А ты посиди, посиди, – участливо затрясла седой головой старушка. – А как полегчает, иди домой, ляг. Да врача вызови, не забудь.
Пройдя мимо хватающего воздух ртом Глеба, она потащила пекинеса на детскую площадку, бормоча себе под нос:
– Надо же… Такой молодой… Семью схоронил и сам, видать, скоро к ним отправится… Надо же…
Переждав накатившую обморочность, Глеб побрел домой. Войдя в подъезд, он, превозмогая дурноту, поинтересовался у консьержки – к кому приходил «стриженый затылок»? Оказалось – ни к кому, в смысле дежурная просто никого не видела.
– Карга слепошарая! – выругался вполголоса Глеб, заходя в лифт.
У себя на этаже, вставив ключ в замочную скважину, он вдруг остро ощутил, насколько одинок.
«Вот так случись что – и никто не поможет. Да какое там поможет, воды некому подать, «Скорую» вызвать. Милке позвонить, что ли? Пусть приедет, чаю попьем, поболтаем».
Но, свалив покупки на пол, первым делом Глеб бросился не к телефону, а на кухню. Как был в кроссовках, он взобрался на табуретку и дрожащими руками сдвинул вентиляционную решетку. Пальцы коснулись запыленных кирпичей