положительного молодого человека, чьи манеры просто требуют некоторой шлифовки, то у жены это покровительственное, чуть снисходительное отношение трансформировалось почему-то в представление о собственном муже как о недотепе и дурачке.
– Все, я закончил, – прервал его воспоминания Колдунов.
С тихим хлопком выключился проектор, изображение на экране погасло, а Илья Алексеевич тяжело вздохнул. Сейчас Колдунов соберется и уйдет, оставив его наедине со своим горем. Как тяжело переживать все одному, зная, что от самого близкого человека на свете, от жены, ты никогда не дождешься помощи и утешения! Идти к дочери и плакать вместе с ней? Сейчас, когда он не может предложить ей сколько-нибудь приемлемый выход из ситуации, от его сочувствия ей будет только хуже.
– Ян, что ты нам все-таки посоветуешь? – робко заговорил он.
– Господь с тобой, как я могу советовать сейчас? Помочь – помогу, что бы вы ни выбрали, но не проси у меня, чтобы я решил судьбу твоей дочери.
– И все-таки, Ян! Как бы ты поступил на моем месте?
– Прежде всего, я приложил бы все усилия, чтобы не оказаться на твоем месте! – Колдунов суеверно поплевал через плечо и постучал согнутым пальцем по краю парты. – Ох, прости, пожалуйста, – спохватился он, – ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что думаю на самом деле? Даже если тебе будет обидно это слушать?
– Разумеется.
– Изволь. Как ни крути, но твоя дочка согрешила, и бог наказал ее за этот грех. Она хорошая девочка, и грешила не со зла, а по недомыслию, я в этом уверен. Большой вины ее в этом нет, так уж совпало, что мама ее плохо жизни научила, а какой-то гад воспользовался этим и заморочил ей голову. А бог в милосердии своем наказал ее сразу, не дожидаясь, пока она погрязнет в пороке. Если бы я врачевал не тела, а души, я бы сказал тебе, что божье наказание нужно смиренно принять, а не пытаться избежать его с помощью еще большего греха – аборта. И тогда это наказание обернется спасением и радостью. Иначе, Илья, ты толкнешь Алису на гибельный путь.
Илья Алексеевич сокрушенно покачал головой. Колдунову хорошо говорить! Между тем, даже самый безжалостный дьявол не устраивает для самых закоснелых грешников такого ада, какой устроит Тамара дочери, если та родит внебрачного ребенка.
– Я уж думал развестись, – невпопад сказал он. – Уйти от жены, у меня же есть собственная квартира. Тесть пробил кооператив, но я до копейки сам его оплачивал. Ради этого в Антарктиду мотался, потом в Чечню. Вечно на каких-то платных приемах сидел. Нет, она моя, по справедливости, – воскликнул он жарко, зная, что у жены на этот счет совсем другое мнение. – Перееду, думаю, туда с Алисой, и пусть рожает спокойно. Но Тамара ее в покое не оставит. Просто не отпустит от себя, и все. Да еще в три счета убедит Алису, что со мной вообще нельзя общаться.
– Хорошо, пусть она тогда одна в эту твою квартиру переедет.
Илья Алексеевич покрутил пальцем у виска.
Узнав о беременности Алисы, он и сам сначала хотел ее отселить, но быстро понял,