передвигались несколько мужиков с огнетушителем, мятыми ведрами и пожарным багром.
Из-под тента просачивался во все стороны белый пепельный дым, а через задний борт рвалось на волю бледное желто-голубое пламя.
Мужчина с огнетушителем приблизился к огню и направил на него снежную струю пены. Огонь, словно испугавшись, юркнул обратно под тент. Но тут же раздался глухой хлопок и, разорвав ткань, над машиной взметнулся огромный черно-алый костер.
Он загудел и затрещал. Из окон кабины с жалобным звоном посыпались на асфальт стекла. Раздался еще один хлопок, теперь уже громкий, как выстрел. Многотонная машина, словно живая, вздрогнула, подпрыгнула всеми четырьмя колесами, и на ее месте вырос оранжевый огненный шар.
Закрывая ладонями лица, люди бросились прочь от обжигающего пламени.
Больше никто не предпринимал попыток тушить пожар.
КАМАЗ уже догорал, когда в хозяйственный двор с завыванием сирены ввалился слоноподобный пожарный автомобиль. Профессиональная команда борцов с огнем быстро рассыпалась по двору, споро раскатала брезентовый рукав и без труда потушила догорающие останки того, что еще несколько минут назад представляло собой машину с грузом.
Разглядывая угольный скелет грузовика, майор почувствовал, как кто-то положил руку на его плечо.
Он обернулся.
Обернувшись, майор Мимикьянов обрадовался.
Перед ним стоял седой и загорелый Владимир Иванович Городовиков бывший комендант Институтского здания, а ныне комендант этого же здания, только теперь принадлежащего местной поселковой администрации.
Две мужественные вертикальные морщины вдоль щек, ярко-голубые глаза и тяжелый подбородок делали его похожим на отставного полковника из старого фильма. Редкая жительница Колосовки в свое время могла избежать соблазна, если на нее обращал внимание Владимир Иванович. Да, впрочем, и сейчас, перешагнув полувековой рубеж, он пользовался почти не скрываемой благосклонностью жительниц поселка. Этому способствовало и то, что Городовиков овдовел больше десяти лет назад, а обе его дочери давно вышли замуж и жили далеко от Колосовки – одна в Новосибирске, другая – в столице.
Имея безупречную полковничью внешность, Владимир Иванович, действительно, некогда состоял в кадрах министерства обороны. Только не полковником, а прапорщиком. И очень давно. Во времена, когда Ефим охранял от возможного агентурного проникновения Институт волновых явлений, Владимир Иванович уже с десяток лет находился в запасе.
– Ефим? А я смотрю, кто это тут на пожар любуется? Здорово! – протянул он крепкую, как доска, ладонь. – Я тебя только через неделю жду! Еще и комнату не приготовил… Хотя, чего ее готовить? Все равно с прошлого года пустая стоит…
– Обстоятельства. – неопределенно сказал майор.
– Что за обстоятельства такие? Служебные или личные? – осведомился Городовиков.
– И те и другие.
– Ну, я так и подумал… – заметил ветеран комендантской службы.
– А