девица. – Она все понимает.
– Вы не представляете, как я боюсь этих тварей, – сообщила Лидочке ее соседка, краснощекая женщина с добродушным пуговичным носом и маленькими карими глазами, казавшимися еще меньше из-за выпуклых линз. – Мы их травили в институте, ни одной не вытравили, а кошка умерла.
– Ой! – Лидочке стало жалко кошку.
– Впрочем, она сама виновата, – задумчиво рассуждая вслух, произнесла соседка. – Если б она ловила крыс, не пришлось бы их морить, не погибло бы животное, вы со мной согласны?
– Все равно жалко, – сказала Лидочка.
Они беседовали негромко, словно боялись потревожить чувства девицы с крысой или самой крысы. Но это им плохо удалось: подняв глаза, Лидочка встретилась с крысой взглядом. Крыса слушала весь этот разговор, не спуская черных глазок с женщины напротив. И хотя ни выражение глаз, ни выражение крысиной морды нельзя было разгадать, Лидочке стало неловко перед крысой, об уничтожении соплеменников которой они так равнодушно разговаривали, больше того – жалели кошку.
– Москва превратилась в сплошную помойку, – продолжала соседка, словно они уже давно и дружески беседовали. Она была из тех женщин, что легко сходятся в поездах или даже в очереди и обычно бывают столь настойчивы, что случайный собеседник покоряется и не смеет возразить, даже если вовсе не согласен.
Соседка была доверчива, но настырна, ей обязательно надо было донести до Лидочки груз банальных истин – пересказать газетные и телевизионные стенания.
У Лидочки был с собой недочитанный детектив Рут Рендел, в котором толстый инспектор Уэксфорд отправился ночью к тихой загадочной речке, чтобы отыскать труп невинной девушки. Лидочка достала книжку, раскрыла ее, и соседка, разумеется, тут же спросила:
– Вы читаете по-английски? Я так вам завидую! Знаете, в школе мне казалось, что это совершенно никому не нужно, а теперь поздно. Голова совсем не та…
– Сколько же вам лет? – не сдержалась Лидочка.
– Мне тридцать два, но я выгляжу куда старше, не бойтесь меня обидеть.
По правилам игры, Лидочке положено было возразить, сбросить лет десять с объявленного возраста соседки. Но Лидочка не стала ей подыгрывать. Пускай сама выпутывается. Соседка же замолчала, потому что не знала, как вести себя дальше.
И тут случилась неприятность с крысой.
Лидочка первой увидела причину драмы, но все произошло столь быстро, что она, увидев, не осознала значения виденного.
Виноват был парень.
Высокий, в джинсовой поношенной синей куртке и в кепке, низко надвинутой на нос. Глаз не было видно, но конец крючковатого носа разделял пополам густую щетку усов и чуть не касался вздернутой верхней губы. Лицо было, вернее всего, кавказским, по своей преувеличенной карикатурности схожим с иллюстрацией к диккенсовскому роману, где такие носы и острые подбородки встречались у отрицательных персонажей.
В тот момент Лидочка поглядела вдоль вагона и увидела, как усатый