стихотворений, воспевающих дружбу и любовь. Впрочем, некоторые стихотворения ясно указывают нам будущего Байрона, как по своему характеру, так и по слогу. Так, в стихотворении «То а lady» («К даме»), посвященном Мэри Чэвортс, встречаются истинно байроновские строфы.
В действительности-же, стихотворения эти прошли почти неаамеченными, а так как они к тому-же сопровождались ребяческими и безтолковыми примечаниями, предисловием с большими претензиями и сверх всего к имени автора, красовавшемуся на заглавном листе, было прибавлено «несовершеннолетний», то этот сборник послужил богатым материалом для насмешки и сатиры. В январе 1808 г., в «Edinburgh Review», одном из лучших критических органов того времени, был помещен крайне едкий разбор этих стихотворений, сделанный, по всему вероятию, лордом Вруном (Brougham). «Несовершеннолетие, говорится там, можно видеть и на заглавном листе, и даже на переплете… Если-бы кому-нибудь пришло в голову посетовать на лорда Байрона за изданную им массу стихов, то этот судья, на верное, уж не признает их за истинную поэзию… Он мог-бы это объяснить несовершеннолетием поэта, но так так товар предлагается добровольно»… и т. д. Затем, рецензент снова продолжает: «Очень возможно, что автор желает сказать: смотрите, как мальчик может писать! И вправду, вот стихотворение 18-ти летнего молодого человека, а вот и 16-ти летнего. Будучи далеки от мысли, что эти жалкие стишонки написаны в промежуточное время между гимназией и университетом, мы, напротив, склонны думать, что из десяти английских гимназистов девять в состоянии написать точно также, а десятый напишет даже лучше самого лорда Байрона… Мы считаем своим долгом ему заметить, что удачная рифма и правильный размер, – и это, впрочем, но всегда у него удается – далеко еще не составляют всего того, что требуется от поэта. Для поэта нужна еще некоторая фантазия и т. д.» Затем, – рецензент советует Байрону распроститься навсегда с поэзией и воспользоваться своими способностями и преимуществами своего положения для чего-нибудь иного, более полезного. Рецензия эта, направленная против одного из величайших поэтов нашего века человеком, задавшимся мыслью критически разбирать и ценить произведения человеческого ума, не смотря на некоторую долю правды, была, надо сознаться, весьма и весьма неловкою шуткой. Но она наиболее всего послужила Байрону на пользу. Она раздразнила его, как дерзкий вызов; она смертельно ранила его тщеславие и пробудила в нем гордость, которой суждено было пережить это тщеславие. Приятель, посетивший его тотчас после того, как статья эта побывала уже в руках у Байрона, уверяет, что глаза поэта светились таким чудным выражением злобы и гордости, что художник, который пожелал-бы изобразить оскорбленное божество, вряд ли бы отыскал лучший образец для изображения страшной красоты. От своей среды он скрыл, как глубоко он был оскорблен; в одном из писем того времени он сожалеет, что на его мать эта рецензия подействовала так сильно. Он говорит, что ему эта статья не испортила ни сна, ни аппетита,