на званом ужине его начинали расспрашивать о последнем путешествии Чарльза Бротона в Италию или о том, удается ли новому мужу Кэролайн прижиться в семье, а Дэвиду в ответ приходится бормотать, что он с Бротонами не слишком близко знаком.
– Удивительно, просто невероятно, – немедленно следовал ответ. – А мне казалось, вы соседи.
Но, даже утверждая, что не слишком близко знаком с Бротонами, Дэвид кривил душой. Он был с ними совсем незнаком.
Однажды, на коктейле на Итон-сквер, он высказался об этом семействе, а в ответ услышал:
– Смотрите, вон там – это же Чарльз! Вы просто обязаны меня ему представить. Посмотрим, вспомнит ли он, где мы встречались в прошлый раз.
И Дэвиду пришлось сказать, что ему нехорошо (что более-менее соответствовало истине), поехать домой и пропустить блестящий ужин, на который компания отправлялась в полном составе. В последнее время у него вошло в привычку принимать этакий слегка пренебрежительный вид, когда речь заходила о Бротонах. Он не участвовал в беседе, и его молчание было громче любых слов, как будто именно он, Дэвид Истон, предпочел бы не заводить знакомства с этой семьей. Будто он уже пробовал их и они пришлись ему не по вкусу. Хотя в действительности все обстояло ровно наоборот. Отдавая Дэвиду должное, я обязан сказать, что все эти неутоленные светские амбиции оставались для его сознания такой же тайной, какой они должны были оставаться для нас. Или, по крайней мере, мне так казалось, когда я наблюдал, как он застегивает свое пальто из «Бабур» и свистом подзывает собак.
А потому неудивительно, что только Эдит могла предложить съездить в Бротон-Холл. Изабел спросила нас за завтраком в субботу, чем бы мы хотели заняться, а Эдит поинтересовалась в ответ, нет ли поблизости какой-нибудь местной «величественной твердыни», а если есть, то, может быть, туда и съездить? Она посмотрела на меня.
– Я не против, – отозвался я.
Я заметил, как Изабел бросила взгляд на Дэвида, с головой ушедшего в «Телеграф» на том конце стола. Я знал о ситуации с Бротонами, и Изабел знала, что я знаю, хотя, будучи англичанами, мы, естественно, никогда это не обсуждали. Так уж вышло, что я пару раз встречал Чарльза Бротона, не блещущего сообразительностью увальня, в Лондоне, на этих чудовищных вечерах, где шоу-бизнес и общество сходятся, но, как это случается при слиянии двух рек, редко смешиваются. Это мимолетное знакомство я держал в тайне от Изабел, не желая сыпать ей соль на рану.
– Дэвид? – произнесла она.
Он перевернул страницу широким, исполненным безразличия жестом:
– Езжайте, если хотите. Мне еще надо в Льюис. Саттон опять потерял крышку от бензобака газонокосилки. Ест он их, что ли.
– Я могу заняться этим в понедельник.
– Не стоит. Мне все равно нужно еще пару картриджей. – Он посмотрел на нее. – Нет, правда, ты поезжай.
В его взгляде читался упрек, Изабел в ответ состроила такую мину, будто ей выкручивают руки. А дело было в том, что между ними существовало