ему не надо – уселся рядом Колян, закрутил новую самокрутку.
– Это нечто вроде шаровой молнии, только наоборот – Михалыч стал объяснять Илье суть
происшедшего – стремится к теплу, если бы добрался до паровоза, заморозил б в момент.
– Так от него же дым шёл – удивился Илья –
– Не дым это был, а зона конденсации – вмешался Николай – бывали случаи, замораживал
паровоз вместе с поездной бригадой. Мгновенно причём. Как в жидкий азот окунули, во как!
– Странно – задумчиво сказал Илья.
– Что странного? – Николай уже вовсю дымил цигаркой – поймать их никто не может, а вреда
от них много. Что, думаешь, мы здесь с пулемётом делаем? От варанов свинцом отбиваться?
Нет, от такой вот хрени отстреливаться! Снежков, серых мороков и прочей хрени. Вараны само
собой, не в счёт.
Он снова яростно задымил, стараясь побить паровозный выхлоп.
– Ну, положим, от снежков польза есть – возразил Сергей – они пожары в степи гасят.
– Да пускай гасят, я что, против, что-ли? – изумился Колян – нехрен только к нам лезть! А
полезли – будь добр получить хорошую порцию бронзы!
Видно было, что недоучившегося дорожника прямо так и распирают естественные в такой
ситуации вопросы – а где ещё снежков встречали, а что такое серый морок, а … . Да много чего
ещё хотелось узнать всего год как переведённому в поле с горных приисков Илье Фёдоровичу
Степанову, но бывший студент сумел сдержать свой естествознательный порыв. Илья уселся
рядом с Михалычем, вытянул ноги поперёк платформы и пристроив свой вещмешок под
голову, стал рассматривать парящие почти у самого горизонта кучевые облака.
Они тянулись с запада на восток, почти парралельно идущему на восход поезду. Громадные, вытянутые не столько в длину, столько в высоту, сложенные из белокипенных на таком
отдалении водяных паров, они производили огромное впечатление на Степанова. Весь срок
промотав в запрятанных на дне межгорных долин и распадков лагпунктах, он никогда не видел
подобных чудес. Там, на дальних восточных пределах, даже небо было другим – более блеклое, почти всегда затянутое рваной белёсой дымкой, оно словно пригибало смотрящего на него
человека обратно к земле, к прорытым среди каменных складок шахтам и карьерам. С самого
первого дня перевода Илья не мог налюбоваться бездонной лазурью, раскинувшейся над слегка
всхолмленной степью и тянущимся до краёв горизонта морем.
Море его разочаровало – мелкое, всегда непрозрачное до такой степени, что лопасть весла
невозможно было разглядеть даже в момент краткого погружения и всегда кишащее мелкой
живностью. Радостно кидающееся полакомится первым попавшимся среди мутных вод
незнакомым объектом. Всю муть и растительные остатки приносила сюда впадающая в море
сотней километров южнее величественная река, местный аналог земной Амазонки и Нила в
придачу.