поступок. Ей хотелось разбить аквариум и посмотреть, как рыбки будут биться в луже воды посреди осколков. В предсмертных судорогах они станут хватать ртом воздух и колотить хвостом по мраморному полу. Некоторые выскользнут в коридор и окажутся под ногами гостей, свет канделябров будет играть на их чешуйках, потом они доберутся до задней двери, пересекут террасу, и в тот момент, когда смерть покажется им неизбежной, их накроет морская волна. Море примет их как родных, их встретят старые друзья и родственники, которые все это время оставались дома, где все так скучно и привычно.
Путешественницы поведают домоседам, каково это – жить в большом аквариуме, тоскуя о беспредельности морского простора, но зато не ведая забот о пропитании. Вскоре домашние рыбки, утратившие всякую осмотрительность и разучившиеся избегать опасностей, станут добычей морских хищников. И все же они насладятся минутами свободы – блаженством, за которое можно отдать долгие годы в неволе.
Если бы только у нее был молоток… Порой собственные фантазии пугали ее.
За завтраком
Стамбул, 1990-е годы
Несчастье, произошедшее с Умутом, подобно факелу, внесенному в темную комнату, высветило все ошибки и изъяны, которые члены семьи Налбантоглу скрывали не столько от других, сколько от самих себя. Теперь, когда Умут оказался в тюрьме, в жизни каждого из них зияла огромная дыра, но они упорно делали вид, что ее не существует. То, что Менсур после ареста сына стал пить еще больше, было простым совпадением; то, что щеки Сельмы пожелтели и ввалились от усиленных постов и молитв, которым она предавалась ночи напролет, ровным счетом ничего не значило.
Сны Пери становились все беспокойнее, все чаще она просыпалась от собственного крика. Спала она теперь при свете. Вычитав, что янтарь отгоняет злых духов, она стала держать у кровати янтарные бусы. Ничего не помогало. В страшных снах она видела школы, больше похожие на тюрьмы, и надзирателей, отчего-то очень напоминавших ее отца и мать. Ей снилось, что ее арестовывают за преступление, которого она не совершала, и теперь она сидит в застенках, покрытая собственными испражнениями и личинками мух, с обритой наголо головой. После таких кошмаров она просыпалась с бешено бьющимся сердцем и долго еще не могла понять, где находится.
Менсур очень изменился. Тот человек, который любил в душевной компании друзей петь грустные баллады или предаваться жарким политическим спорам, исчез безвозвратно. Теперь он предпочитал пить в одиночестве, и самыми верными его собутыльниками стали тишина и безмолвие. Он был так силен и крепок, что тело его не выказывало каких-либо внешних признаков недомогания, за исключением разве что кругов под глазами, темных полумесяцев на бледном небе.
Но вскоре произошло неизбежное. По утрам Менсур стал просыпаться в поту, мучился от ломоты во всем теле и выглядел таким изможденным, словно во сне ворочал камни. Начались частые приступы тошноты. Пытаясь скрыть дрожь, сотрясавшую все его тело, он старался держаться