операцией.
– А…
Я не мог не заметить, что Хуана увидела темные пятна у меня под мышками.
– Хочешь подождать Пенелопу?
– А когда она вернется?
– Миссис Броквэй говорила, что перед ужином. Но потом сказала мне, что хочет сегодня поужинать раньше. Так что, думаю, они скоро будут.
– Хорошо.
Хуана убрала суп в холодильник, а цветы поставила в вазу на кухонном столе.
– Ривер, хочешь чего-нибудь? – спросила она. – Может, пить?
– Нет, Хуана, спасибо, – улыбнулся я. – Все нормально, правда.
Хуана пристально взглянула на меня. Наверняка она видела, что нормального во мне мало и меня беспокоят не только неприглядные пятна под мышками. Хуана относилась ко мне очень хорошо. Она начала работать у Броквэев примерно в то же время, когда в жизни Пенни появился я, и иногда мне представлялось, будто я ее любимый член семьи, хотя был посторонним человеком, проводившим в этом доме большую часть своего времени. Мы были привязаны друг к другу.
Я вошел в гостиную и увидел Бена, как обычно игравшего в видеоигры. Бен только этим и занимался – возможно, поэтому он был такой полный. Я решил, что сидеть с ним не так неловко, как болтаться возле Хуаны, когда она готовит ужин.
– Пенни нет, – сказал Бен.
– Знаю, – засмеялся я. – Я подожду, когда она вернется.
– У тебя пятна под мышками.
– Это я тоже знаю. Спасибо.
– Хочешь поиграть в FIFA 14?
– Как сказать. Если ты готов, чтобы тебе надрали задницу…
Мы немного поиграли, Бен разбил меня наголову, а потом я так разволновался, что уже не мог сидеть спокойно и вышел на задний двор поиграть в мяч с Ньюсенс. Этот пес всегда был настроен на общение и без промедления приносил мячик; отсутствие ноги ему не мешало. И вдруг в самый разгар игры он замер. Наклонил голову. Еще немного. А потом развернулся и помчался в дом. Мне стало ясно, что он услышал машину, подъезжавшую к гаражу.
Пенни вернулась!
Какое-то внутреннее чувство подсказало мне остаться и ждать снаружи, поэтому я сел на крыльцо. Сделал несколько медленных вдохов и выдохов.
Пенни вышла и села рядом со мной:
– Ривер?
Ей даже не надо было добавлять «Что ты тут делаешь?»: этот вопрос звучал в самой интонации, с которой девушка произнесла мое имя.
– Как твои глаза?
– Спасибо, нормально.
– Хорошо. Значит, будешь делать операцию? Наверное, я тебе не говорил, но ты мне очень нравишься в очках.
– Ты говорил, что я тебе нравлюсь в очках. Сотни раз.
– Правда? Хорошо.
– Думаю, тебе пора идти.
– Я принес тебе суп. И цветы.
– Ривер, пожалуйста. В доме мама. И Бен. Это неудобно.
– Я собираюсь все исправить, Пенни. Я стану лучше.
Девушка поднялась и вернулась в кухню. Я последовал за ней.
– Ривер, ты останешься на ужин? – спросила Хуана. – Я приготовила еще одну курицу. И картофель, как тебе нравится. Хрустящий.
– Нет, Хуана, – сказала Пенни. – Ривер не останется