экзамены! Ну пошли, за компанию, а? А вдруг поступишь?
– Я? – рассмеялась я. – Да мне-то это зачем? Я никогда в актрисы не метила, это ты у нас в Голливуд собираешься.
– Ну и зря, – фыркнула Кира. – Ты, между прочим, очень даже. На эту похожа, как ее… Ну, из немого кино…
– На Грету Гарбо, – вставила я.
Мне об этом в свое время вечно твердила бабушка.
– Владочка у нас такая изящная, такая тонкая, миниатюрная. Ну просто Грета Гарбо, – восхищалась она и тут же требовала подтверждения у отца. – Правда, Алеша?
А тот фыркал:
– Мам, ну ты вспоминаешь каких-то доисторических. Думаешь, я знаю, как она выглядит?
– Во-во, на нее, – закивала Кира. – Слушай, ну смотри, ты про кино в сто раз больше моего знаешь. И тексты эти все помнишь наизусть. Пойдем, правда, со мной? Хоть подскажешь мне, в случае чего. В конце концов, тебя ж никто не заставляет там учиться, даже если и поступишь.
И я наконец сдалась, пожала плечами:
– Ну пошли, если тебе так будет проще. Только предкам моим не говори, а то их инфаркт хватит. Актриса – это, наверное, в их понимании еще хуже, чем писатель. Никакой стабильности…
– Я – могила, – горячо закивала Кира. И тут же радостно обняла меня, стиснула своими длинными ручищами. – Владка, ну как здорово! Ха, мы там им всем теперь покажем!
Вот так и вышло, что показывать им всем мы отправились вместе с Кирой. Стояла липкая удушающая жара. Раскаленное солнце словно утюгом выглаживало московские улицы, от тротуаров, мощенных плитками дорожек и парапетов, казалось, шел пар. И над Москвой-рекой висела душная дымка.
Кира ради экзамена нарядилась в какое-то пышное летнее платье с тонкими бретельками и летящей цветастой юбкой. Со своими серебристыми волосами и бесконечными загорелыми ногами она в нем казалась сошедшей с обложки модного журнала. Сейчас бы я сказала «Вог», но тогда мы, кроме «Бурды», ничего не знали.
Я же, чтобы не привлекать внимания родителей, не вызывать вопросов, куда это я собралась, такая нарядная, вылетела с утра из дома в узкой темной юбке и простой белой блузке. И, когда мы с Кирой шествовали по улице от метро, снова подумала, как забавно, должно быть, мы смотримся рядом.
Уже на подходе к зданию ВГИКа мы заметили топтавшуюся у входа толпу абитуриентов. Народ собрался самый разношерстный. Были тут и очевидно психические персонажи, шизофреники всех мастей, и немолодые грузные тетеньки, вероятно всю жизнь мнившие себя непризнанными Верами Холодными. И приехавшие откуда-то из глухой провинции девахи с перекинутыми на грудь толстыми косами, и пафосные московские детки, державшиеся чуть в стороне и посматривавшие на остальных с презрительным апломбом. И мрачноватые юноши, каждый из которых строил из себя не то Печорина, не то Воланда, и размалеванные пэтэушницы с дикими начесами. В общем, кого только не было тогда в толпе у вгиковского крыльца. Из окон здания торчали головы старшекурсников, явившихся поглазеть на этакий цирк и заприметить будущих симпатичных