всех, кто имел хоть какое-то отношение к нашему делу.
– Убить?
– Я сказала изолировать.
– Аааа… Понимаю, понимаю. И Андроникова?
– Его в первую очередь. – Ответила Яковлева, притом, подумав: ни черта ты не понял, Гриша.
– А как жжешь после…
– После будет после! – Отрезала Варвара Николаевна. – Дважды в одну реку не войти. След другое придумать. Да и в Москве, до того часа, всё должно успокоиться.
– А Иоселевич?
– Иоселевич вне подозрений: его подписи нет ни на одном документе. – Варвара Николаевна рассмеялась. – Идейный то идейный, а хвосты подчистил получше нашего. – и тут же серьёзно добавила. – Его трогать не станем. Ты лучше сделай ему перевод в Москву. Пусть там успокоится, остепенится. А придёт время…
Варвара Николаевна сунула руки глубоко в карманы кожаной тужурки, задумалась. Молнией, вспышкой, одна за другой вспыхивали в голове мысли, главную из которых с трудом пыталась выцепить.
Зиновьев вытянулся напротив любовницы.
– Чего замолчала?
– Думаю. В отличие от тебя. Без обид: вижу, вон, губёшки ужо набрякли… Повесить дело на Иоселевича у Бокия не получится: тот занимался исключительно перераспределением заключённых в Кронштадт, в связи с перезагруженностью мест в «Крестах» и на Гороховой, и только! К тому же, по документам выходит, всеми переводами занимался один Моисей, а Иоселевич выполнял его приказы: на каждой бумаге имеется подпись только одного человека – Урицкого. Что снимает с Иоселевича все подозрения. А вот отпускал контру руководитель Кронштадтской ЧК Андроников. Человек…
Варвара Николаевна глубокомысленно замолчала.
– Человек Дзержинского. – Зиновьев догадался, куда клонит хитрая женщина.
– Именно. – Острый кончик язычка Варвары Николаевны нервно пробежал по сухим, тонким губам.
– Эк какая ты шалава умная. – Зиновьев в восхищении воздел обе руки к небу. – Да мы ж, благодаря «побирушке», прижмём Феликса! Самого «Железного Феликса»! Господи, ты меня услышал!
– Эк куда хватанул, я бы особо на сие не рассчитывала. – Тут же попыталась остудить пыл Председателя любовница. Впрочем, то было бесполезно.
Григорий Евсеевич, что называется, завёлся. Руки Председателя сами собой нервно тёрлись одна об другую, ножки едва не выписывали кренделя.
Глаза товарища Зиновьева расширились до неприличия.
– Ну, баба, ну мозга… Как думаешь, а что ежели мы придавим не только Дзержинского, а и Якова? С помощью Свиридова? А что, пусть даст показания супротив Свердлова.
– Дурак ты Гриша. – Со слюной выплюнула презрение женщина. – Хочешь стразу с двумя гигантами бодаться? Смотри, как бы самому шею не свернуть. Яшка вон тоже хотел как можно скорее занять место Старика, и что из того вышло? Нет, Гришуня, мы в большую власть будем идти медленно, маленькими шажками. Шажочками. Постепенно убирая неугодных людишек. Начнём с Феликса, Яков поможет. Потом сдвинем Якова, а его скинуть, в свою очередь, нам поможет Лев