приговору. Он вспомнил об Анно, он не знал, что это был последний год войны, он мог только молиться, чтобы это безумие поскорее кончилось. Его мать плакала, когда ее младший сын стоял на вокзале, одетый в форму, и они прощались. Она боялась потерять еще одного сына. Старший погиб в первые дни войны. Анно, непогрешимый, вечный пример. Лишь в одном младший брат не хотел на него равняться: Гереон хотел пережить войну!
С этим желанием и небольшой надеждой он прибыл в гарнизон. Отчаянное ожидание. Они чувствовали себя, как заключенные в камере смерти. А потом война сразу закончилась. Прежде чем пришел приказ на марш и прежде чем Рат успел сделать хотя бы один-единственный выстрел во врага. Известие о мятеже в Киле быстро распространилось между ними. Были образованы Советы солдатских депутатов. Когда Гереону стало ясно, что никто не арестует его как дезертира, он просто снял форму и поехал домой. Назад в Кёльн. Его товарищи продолжили военные игры и в составе добровольческих корпусов боролись с коммунистами и с революцией. Но ефрейтор Гереон Рат послушался своего отца и стал полицейским. Ему опять дали оружие и письменный стол, за которым до войны сидел Анно Рат.
Комиссар отогнал воспоминания и посмотрел в окно. На улице было солнечно. Похоже, настал первый по-настоящему весенний день. Рат попытался вновь возродить ясные мысли в своей хмельной голове. Он рывком встал и направился в ванную. Ему надо было немедленно принять душ.
Только свежий воздух без остатка выветрил из него хмель. Гереон глубоко вздохнул и достал из кармана записку, которую ему написала Бенке. Луизенуфер. Новое жилье Алексея Ивановича Кардакова располагалось в Кройцберге. Название этой улицы пережило перемены времени. Несколько лет назад здесь еще проходил городской канал между Урбанхафен и Шпрее, а теперь дети играли на гигантской песчаной площадке, обустроенной над насыпной акваторией порта. Их смех и крики наполняли прозрачный воздух. После бесконечно длинной зимы, кажется, наконец пришла весна. Рат ненавидел берлинскую зиму с тех пор, как он однажды очень холодным мартовским днем вышел из поезда дальнего следования на Потсдамском вокзале, и Потсдамская площадь встретила его метелью и транспортным коллапсом. Холод поселился на улицах Берлина до самого апреля. И вот город обрел более радостный облик. Наконец-то. Гереон наслаждался короткой прогулкой от надземной железной дороги Коттбуссер Тор.
Его взгляд скользил по фасадам зданий. Пивная, салон-парикмахерская, молочная… Он еще раз проверил номер дома на записке.
Завтрак с Элизабет Бенке оказался не таким невыносимым, как он ожидал. Они беседовали исключительно о русском дебошире и ни единым словом не упомянули то, что случилось, могло случиться или случилось бы после этого. Полицейский обещал хозяйке серьезно поговорить с Кардаковым насчет его задолженности за комнату за последний месяц, его вещей в подвале и сломанного шкафа. К тому же он искал причину, чтобы в свой свободный день выйти на улицу.
Нужный ему дом находился рядом с молочной. Когда Рат входил в подъезд этого дома,