des Beaux Arts» [91] в Париже; Ван Брант и Пост учились у Ханта; наставником Пибоди был Ван Брант. Сидя за обеденным столом с этими людьми, Бернэм с его неудачными попытками поступить в Гарвард и Йель, притом что у него не было формального образования в области архитектуры, чувствовал себя как заблудившийся странник, которого кто-то по доброте пригласил в свой дом отпраздновать День благодарения.
Они встретили Бернэма сердечно. Бернэм описал им свое видение выставки – она представлялась ему более объемной и более грандиозной, чем Парижская. Он не преминул упомянуть и тот весомый для него факт, что Олмстед дал согласие участвовать в проекте. Сейчас Олмстед и Хант напряженно работали над проектом дома Джорджа Вашингтона Вандербильта [92] в Балтиморе, недалеко от Ашвилла, в штате Северная Каролина, а до этого они вместе построили семейную усыпальницу Вандербильтов. Но Хант был настроен скептически и выражал свои сомнения без всякого стеснения. С какой стати он и остальные, здесь присутствующие, должны нарушать свои вплотную заполненные планы работ и браться за строительство каких-то временных сооружений где-то в провинциальной дыре, к тому же их влияние на конечный результат этой работы будет крайне незначительным?
Их скептицизм буквально поверг Бернэма в состояние шока. Он привык к подчас безрассудной и необдуманной энергии, свойственной обществу в Чикаго. Как жаль, что рядом с ним сейчас не было ни Олмстеда, ни Рута: Олмстед был бы отличным противовесом Ханту; Рут, как собеседник, отличался остроумием, к тому же всем присутствующим архитекторам была известна его роль как ученого секретаря Американского института архитектуры. В общем, ситуация сложилась так, что Бернэму надлежало проявить себя человеком, облеченным максимальной властью и возможностями. «По собственному мнению, как и по мнению большинства, он всегда считал себя правым, – писала Гарриет Монро, – и, будучи твердо уверенным в своей правоте, он так умело использовал силу того, чем обладал в конкретный момент, что всегда доводил до завершения все значительные дела». Но в тот вечер ему было явно не по себе, он чувствовал себя мальчиком из церковного хора, оказавшимся среди кардиналов.
Он утверждал, что Чикагская выставка, в отличие от любой другой, состоявшейся прежде, будет в первую очередь произведением архитектуры. А это заставит нацию понять, что сила архитектуры состоит в том, чтобы создавать красоту из камня и стали. Планы Олмстеда, даже если рассматривать только их, придадут выставке уникальность за счет лагун, каналов и огромных газонов, упирающихся в сине-голубую гладь озера Мичиган. Что касается площади, на которой будут выставлены экспонаты, сказал он, то у Чикагской выставки она будет на одну треть больше той, что французы выделили в Париже. И это отнюдь не мечта, добавил он. Чикаго принял окончательное решение воплотить план выставки в жизнь, что придаст городу статус второго самого крупного города Америки. На это, добавил он, у Чикаго деньги есть.
Вопросы, которые предстоит тут