Через некоторое время даже голова заболела, поэтому опускаться головой вниз получалось очень недолго, но оно того стоило.
Я слушала Пи Джея, с упоением рассказывающего о своём невероятном приключении, изо всех сил стараясь разделить его волнение: в конце концов, он получил уникальный опыт: увидел гигантских акул, и, судя по голосу, встреча была умопомрачительной, я же чувствовала сильнейший упадок сил.
Мы очень старались, но всё равно многое из того, что мы делали, казалось, расстраивало Айрис. Временами она становилась очень ласковой, прижималась и обнимала меня, но не Пи Джея. Ему было нелегко общаться с дочкой, когда он не служил какой-то определённой цели, например, если она не ехала на нём в рюкзаке-кенгуру. Когда Айрис отталкивала папу дома, ему всегда находилось, на что отвлечься, но в маленьком коттедже не было никого, кроме нас троих, и никакой работы, которая могла бы всё сгладить.
Однажды, когда Пи Джей сел рядом, дочка замахала рукой, а потом выпихнула его из своего пространства.
– Что такое, Айрис? – Он попытался её обнять, но она снова оттолкнула его, ударившись в слёзы.
Я жестом показала ему отойти от нас.
– Она не хочет, чтобы ты там сидел.
– И где же мне тогда сесть? – Пи Джей ушёл на кухню, явно волнуясь.
Я его понимала: в нашем распоряжении оказались всего один диван и весьма неудобный стул. Я знала, как обидно, когда тебя гонят, но не хотела, чтобы Айрис расстраивалась. Моей первой реакцией всегда оказывалось решить проблему, а для этого так часто приходилось отсылать Пи Джея, что я боялась, как бы он ещё сильнее от нас не отдалился. Со стороны походило, словно мы обе от него отказываемся, но я слишком устала, чтобы поддерживать мир в семье. В более трудные времена Пи Джей замечал, что Айрис всё равно, рядом он или нет, но я этому не верила: я видела, что она его любит. Однако утешаться этим оказалось непросто, особенно когда наши старания так часто выходили боком. Если мы пытались вклиниться в её игры, это обычно заканчивалось слезами, и порой с обеих сторон.
Айрис ненавидела ощущение песка на ногах и дико кричала, когда я пыталась поставить её на пляже. Мне хотелось сбросить яркое ведёрко и лопатку со скалы. Они постоянно напоминали о ещё одном детском опыте, который она упустила, ещё одной стороне нашей жизни, в которой я потерпела неудачу. Дочка выглядела счастливой только в кенгурушке у Пи Джея за спиной. Айрис расставляла руки и ноги, широко растопыривая пальцы, чтобы насладиться бризом.
Мне пришлось признать поражение, и мы вернулись домой на несколько дней раньше срока, чтобы восстановить силы и придумать, что делать дальше. Я нуждалась в ответах.
От многих капризов и повадок мы могли, посмеявшись, отмахнуться, но отрицать другие не получалось. Пи Джей считал, что она отстаёт в некоторых областях, например, в речи, но он слышал от родственников, что в этом нет ничего страшного, поэтому поначалу беспокоился не так сильно, как я. Беспечно полагая, что она быстро всё наверстает, он с безграничной любовью смотрел, как Айрис утыкалась в свои