долго прикидывал: как рассказать,
Чтоб понял отец и не гневалась мать?
Потом произнес, теребя бороду:
«Такое возможно лишь только в аду.
В семь лет испытает мальчонка несчастье:
Его чуть живого достанут из пасти.
В двенадцать судьба вновь ударит его:
Огромное ВСЕ перейдет в НИЧЕГО.
В шестнадцать он женщину встретит в степях,
Она будет слабой, уже на сносях.
Ваш сын не нагнется, чтоб дать ей напиться,
Погибнет дитя, не успев народиться.
Пред ним сразу двое испустят свой дух,
Но сын ваш останется к этому глух.
А дальше – он будет жестоким султаном,
Добьется он власти кнутом и обманом.
Злой рок воплощает в себе Азибек,
Жестоких таких не рождалось вовек.
Есть только одно, что смягчит его злость… —
На этом запнулся почтеннейший гость, —
Создание юное, в войнах плененное,
Любовью наполнено непревзойденною.
Но звезды молчат о дальнейшем пути,
Султан через выбор там должен пройти.
Пока же ребенок пугается Тени,
Притянутой кармою всех поколений.
Он чувствует ужас и хочет бежать,
Тень давит его, заставляет кричать.
Никто не исправит того, что скопилось,
Ведь зло всей династии в нем притаилось…»
Гаданье открыло причину страданья,
Но чаще неведенье лучше, чем знанье.
…Волхва за гаданье ковром наградили,
Открыли ворота и в степь проводили.
В смятеньи молчали и мать, и отец,
Им был неприятен рассказа конец.
Решили, что лучше все это забыть.
Был страже приказ дан: «Догнать и убить»…
Неделю спустя пастухи стадо гнали
И чью-то повозку в степи отыскали.
Останки волхва было трудно узнать:
Стервятники тело успели склевать.
…А время бежало, настал новый век,
В турецком дворце подрастал Азибек.
Мальчонка окреп, стал немного смелей,
Вникал во все споры гаремных детей.
В нем зерна коварства взошли незаметно.
Он действовал тихо, совсем неприметно:
Припрячет чужую конфету в траву
И скажет, что видел кого-то в саду.
На вора незримого думали дети,
А наш Азибек прокрадался к конфете.
В игре предавал интересы детей:
Рассказывал страже все тайны затей.
Когда же ушибся, решил обмануть,
Сказав, что служанка посмела заснуть.
Отец был разгневан, служанку избил,
А наш Азибек стать джигитом решил.
Отец научил его стремя держать
И смело по степи галопом скакать.
Однажды взбесился вдруг конь Азибека,
Умчал его вдаль, сбросил прочь прямо в реку.
Мальчишка упал, потерявши сознанье.
Очнулся впотьмах. Рядом – чье-то дыханье.
Капризно позвал. Тут сверкнули два глаза,
А дальше – он даже не вскрикнул ни разу.
Он в ужасе