народ по Богу! Не вытравили эти тягу за годы лихолетья!
Вопрос о восстановлении центрального храма становился все более насущным. Вот только с материалами возникла проблема. Попросту говоря, они подошли к концу. Денег не хватало даже на мешок цемента. Люди, конечно, жертвовали тем немногим, что могли выделить, но этого было мало.
А тут еще вдобавок на нашу голову свалились два искушения.
Первым искушением был Ванюшка. Он прибился к нам по весне. Трудно сказать, какое у него было настоящее имя, потому что отзывался на любое. Но имя «Ванюшка» подходило к нему больше. Откуда появился, не знал никто. В старенькой одежонке с чужого плеча, вечно грязный и, судя по всему, всегда голодный. За отсутствием жилья настоятель поселил в одном из подсобных помещений. Не гнать же, как собаку! В качестве ответной благодарности Ванюшка, не жалея сил и своих весьма ограниченных умственных способностей, работал на строительстве подсобником. С головой, конечно, у него не все было нормально. О чем говорил, понять было трудно. Дикция оставляла желать лучшего, да и мысли разлетались в разные стороны, как птицы. Все время улыбался, иногда ни с того ни с сего затягивал детские песни. Учитывая, что голоса у него было столько же, сколько и слуха, впечатление производил просто потрясающее! Вобщем, был местным юродивым. Но ко всем относился доброжелательно, часто раздавал конфеты и другое угощение, которое ему самому изредка перепадало.
Его терпели. Тем более, обнаружилась за ним одна особенность, присущая Божьим детям: видел грешки других. Иногда подойдет к кому-нибудь и шепнет что-то на ушко. Человек и зальется краской! Иной начинает испуганно озираться, другой ругается и чуть ли не бросается с кулаками. Но что с юродивого возьмешь! С глупой улыбкой отойдет и при этом кланяется в пояс обидчику. Дурачок, одно слово!.. Из всех работ по строительству ему доверяли только замешивать раствор: работа несложная, но тяжелая. Поэтому охотников на нее не наблюдалось. А Ванюшка ее с радостью выполнял. Здесь и нашел свое место.
И все было бы ничего, если бы он только нормально себя вел на литургиях. А так задолго бросал свою работу и усаживался прямо посредине перед алтарем на холодном каменистом полу в ожидании службы.
После возгласа «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа ныне и присно и во веки веков!» становился на колени и больше уже не поднимался. Но это еще было полбеды. Когда вступал хор, он тоже начинал подтягивать. Сначала тихонько, потом все более вдохновенно, при этом начинал размахивать руками и подпрыгивать от возбуждения. Улыбка становилась еще шире, а на лице начинало светиться искреннее счастье. Когда полагалось кланяться, поклоны клал с усердием, едва не разбивая лоб об каменные плиты.
Хор сбивался, служба начинала идти наперекосяк. Несколько раз его пытались вывести, как нарушающего благочиние, но каждый раз Ванюшка закатывал такой рев, что его оставляли в покое. Пытались перед литургией украдкой закрывать или отсылать по надуманному делу,