махнул рукой, приглашая следовать за собой.
Когда глаза привыкли к полумраку кельи, Антоний стал озираться, рассматривая скудную обстановку.
Оказалось, что рассматривать было нечего. Простая деревянная лавка вместо кровати, пустой стол с небольшим количеством посуды, табурет, у входа какой-то хозяйственный инвентарь, маленькое окошко задернуто чем-то вроде шторки. И иконы. Их было много, и занимали они почти всю противоположную от входа стену.
– Выпей воды с дороги, – предложил старец. – Долго шел-то.
Он налил из кувшина в глиняную плошку холодной чистой воды.
– Спасибо, отче! – Поблагодарил Антоний. Вода была очень даже кстати в этот жаркий день.
– Поешь? – Старец вытащил из широких карманов несколько сухариков. – Подкрепи силы. Сегодня они тебе понадобятся.
Подождав, пока Антоний съест, старец сказал:
– Ну, а теперь рассказывай.
– Что? – Не понял Антоний.
– То, что с тобой произошло вчера.
Антоний поперхнулся.
– А откуда вы знаете… Я же еще никому…
Старец слегка улыбнулся.
–Да уж знаю. Такое трудно скрыть. Хочу услышать теперь от тебя.
Антоний рассказал вкратце, что с ним произошло.
– И это все? – Старец пристально смотрел на него своими чистыми глазами.
Антоний повторил свой рассказ, но уже более подробно.
Старец Илия покачал головой.
– Ты не все рассказал.
Антоний недоуменно пожал плечами.
– Больше мне нечего добавить.
– Хорошо, а кому ты грозил?..
– А.. – покраснел Антоний. – Да, действительно… Я был так воодушевлен победой…
Старец тяжело вздохнул и задумался, подбирая слова.
– А тебе в голову не приходило: кто ты такой, чтобы вызывать такие силы на поединок? Да и победу одержал не ты, а Матерь Божья. Хорошо хоть догадался ее попросить! Ишь, гордец! Какой я великий!.. Своим поступком ты встал на одну сторону с врагом, хоть и назвал его врагом. Думаешь, грех победить грехом? Душа твоя и так было больна, а сейчас она повредилась еще больше.
Антоний опустил голову.
– Да, отче, согласен! Неприятно мне что-то после всего этого. Словно болит внутри…
Старец вздохнул.
– Вот! Одним неразумным поступком ты перечеркнул все, что нарабатывал долгие годы. Изгонять бесов могут только святые, в которых нет ни капли тщеславия или гордыни. А уж связываться со всей тьмой сразу…
– Так что же мне делать? – В отчаянии вскричал Антоний.
– Молиться. – Без раздумий сказал старец. – А что еще остается? Молитва – единственное оружие монаха. Как, впрочем, и любого человека. И смирение. Понимание того, что ничего ты не можешь. А он, – старец показал пальцем вверх, – может все.
– Спасибо, отче, – Антоний вскочил и начал кланяться. – Я прямо сегодня и начну!
Старец улыбнулся.
– Садись! Не сегодня, а прямо сейчас. И не начну, а начнем. У одного тебя силенок еще маловато.
– Да, да, конечно, – закивал