Антоний.
Старец не ответил, весь погруженный в молитву.
В окно постучали.
Затем постучали в дверь уже сильнее. Щеколда задрожала в своих пазах.
В душе возникло оцепенение, как у кролика перед удавом. Ощущение чего-то страшного и неизбежного захлестнуло сознание, вытесняя все попытки к сопротивлению.
Старец продолжал читать молитву, не обращая внимания на окружающее. Разве только слова стал произносить более четко и медленно.
За стеной послышался смех.
– Я не за тобой пришел, Илия! Отдай мне монаха!
Страшная сила стала понимать Антония, направляя его к двери. Сил сопротивляться не было.
– Сиди! – Вдруг резко прервал молитву старец. – На колени!
Антоний безропотно встал рядом на колени, подчиняясь как сомнамбула.
– Выйди, Антоний! Что тебе Илия может дать кроме своих молитв! А я тебе дам все. Я тебе дам блаженство. Ты ведь за этим сюда пришел?.. Выходи, не бойся…
Антоний начал медленно подниматься.
– Сиди! – Резко повторил старец. – Повторяй за мной!..
Антоний бессмысленно стал повторять слова молитвы за старцем.
Странно, но в голове немного прояснилось.
Тогда тот, кто был за дверью, сменил тактику.
– Антоний, посмотри, кого я с собой привел!
За дверью раздался голос:
– Сынок, открой. Это я!
Антоний похолодел от ужаса: это был его отец.
– Сынок, мне здесь холодно! Открой!..
Антоний прошептал побелевшими губами:
– Но я же тебя похоронил… Столько лет назад.. Я же сам смотрел на тебя в гробу, запоминая на всю оставшуюся жизнь. Потом мы бросали землю… Потом я сам поправлял крест на твоей могиле…
Крест!.. В затуманенном мозгу он ухватился за это слово. Что-то оно обозначает… Что-то важное и нужное… Липкий ужас вымывал все из головы, но этот участок мозга, который удерживал это слово, сопротивлялся, не позволяя скатиться в животное состояние.
Дальнейшее происходило, как под наркозом. Сознание выхватывало четкие и правильные слова молитвы, произносимые старцем, настойчивые приказы за дверью, хаотичные обрывки мысли. Перед глазами, как в бреду, проносились видения каких-то куполов, вставали образы икон с суровыми и строгими лицами, пахло ладаном.
Дверь сотрясалась от сильных ударов.
… Утро наступило, словно освобождение. Исчезло все и сразу. Антоний потряс головой, протер глаза, освобождаясь от кошмарного сна. На душе оставалась только усталость и онемение.
Старец так же, как и всю ночь стоял на коленях. Только уже не проговаривал слова молитвы, а тихо их шептал. Глаза его были закрыты, лицо изнемождено, слабая рука с трудом осеняла крестным знаменем.
– А теперь уходи. – Сказал Илия. – Больше моя помощь теперь не нужна. Мне необходимо побыть одному. Иди с Богом.
Антоний с трудом встал, преодолевая оцепенение уставшего тела. Подошел к двери, не решаясь ее открыть. Но оглянулся на старца и решительно ее отворил. Яркий солнечный свет ворвался