Да и никаких особых хвостов за мной и не осталось… Но что-то же за этим стоит? Не консультации же, в самом деле?… Или, действительно, консультации и все?»
– Вот ты котлетку томатным соусом полей. Вкуснее будет! – радушничал Мафа и подливал ему в стакан пахнущее курортными романами, отжатое из кахетинского винограда красное вино.
– А горчица есть? – не поддавался опытному подлизе Полковник.
– Ну, а как же! – вскричал Мафа.
Из настенного ящика была извлечена баночка горчицы и с торжествующим видом водружена на стол перед Полковником.
– Для тебя, Лева, у меня всегда все есть! Для тебя мне ничего не жалко. – с честным видом девушки, заманивающей молодого человека в ЗАГС произнес Мафусаил.
– Правды только жалко. Ты вообще последнее время почему-то морочишь мне голову. – сурово сказал Полковник другу детства. И начал сосредоточенно покрывать очередную котлетную толстушку ядреной русской горчицей.
– Лева, когда я тебя морочил? Когда я от тебя что-то скрывал? Когда я тебя обманывал? – запричитал гражданин Браткрайс.
Полковник молчал и внимательно рассматривал друга детства. Но поймать взгляд Мафусаила ему не удалось. Он неудержимо съезжал в сторону, чего вообще-то Мафе было несвойственно.
Хотя, Полковник помнил случай, когда Мафусаил вот так же стыдливо уводил глаза в сторону.
Где-то, классе в восьмом, они оба ходили в районный Дом пионеров и школьников.
Он помещался в старом двухэтажном здании, принадлежавшем до революции владельцу крупяной мельницы купцу Колокольникову. Первый и полуподвальный этаж у него были выложены из кирпича, а второй был деревянным, из толстых лиственничных бревен. На второй этаж вела необычная для Сибири наружная в два пролета лестница с узорчатыми коваными перилами.
Они с Мафой были ребятами активными. Оба играли в районной юношеской футбольной команде.
В Дом пионеров они тоже ходили. Полковник в студию изобразительного искусства, а Мафа в авиамодельный кружок.
В цокольном этаже Дома пионеров помещался тир. Стреляли там только из пневматических винтовок, но и это делало его местом, намазанным медом для всех поселковых мальчишек. Каждый из них мечтал взять в руки «воздушку». Переломить ствол, как делают взрослые мужики у своих охотничьих двустволок. Закрыть затвор, и, прижав приклад к плечу, прицелиться.
Сами пневматические винтовки хранились в специальной комнате на первом этаже в железном ящике, на котором висел большой амбарный замок.
Изостудия помещалась на втором этаже. Ее окна как раз выходили на площадку наружной лестницы.
Однажды Лева дежурил по изостудии.
Было уже темно, все начинающие живописцы и графики разошлись. Распрощался, натянув плоский, как блин, берет, и преподаватель изобразительного искусства старый художник Федор Герасимович Маковский. По совместительству он являлся и директором