наверное.
– Ну, ничего себе! Вот уж не думал, что когда-нибудь снова тебя встречу. Да еще здесь!
Вообще-то мне оказаться здесь ничуть не страннее, чем ему, хоть мы и уехали оба далеко от того места, где последний раз виделись. Но люди – они такие, никогда не знаешь, что кого взбудоражит. Интересно только, почему я не был ему рад.
– Учителем, значит, будешь.
Ну, понятно. Он всегда такой был, чуть что, сразу за книгу.
– А ты чем тут занят?
– Да ничем, – отвечаю. – Так, шатаюсь.
Шатание тут очень распространенная профессия. Рисовать, писать, стоять за стойкой или шататься, вот и весь выбор. За стойкой я попробовал как-то, не зашло.
– Боже мой. Расти-Джеймс. Сколько лет, сколько зим.
Я подумал минутку и говорю:
– Пять, а может, шесть.
С математикой у меня, в общем, всегда были нелады.
– Но как же ты сюда-то попал?
Прям никак не мог успокоиться на этот счет.
– Я с другом одним, Алексом, мы познакомились в интернате, и как вышли, мотались туда-сюда. Ну, и прибились тут на какое-то время.
– Вот так, значит.
Стив не изменился. Выглядел так же, только усы отрастил, и стал похож на мальчонку, который нарядился на карнавал. С другой стороны, сейчас много у кого усы. Лично мне никогда не хотелось.
– И на сколько тебя туда? – спросил он. – Я же не знал тогда. Мы переехали сразу после… Ну, ты понимаешь.
– На пять лет.
Я на самом деле и не помню почти. Говорю же, с памятью маленько не того. Если мне кто-то скажет, напомнит, тогда я вспоминаю. Но когда я сам по себе, то не выходит почему-то. Иногда Алекс говорит что-то, от чего я вдруг вспоминаю интернат, но это редко когда. Ему тоже про это думать неохота.
– Однажды в карцер посадили, – добавил я. Потому что мне показалось, Стив еще чего-то от меня ждал.
Он на меня странно как-то посмотрел и говорит:
– Правда?
А потом уставился на шрам у меня на правом боку. Такая выступающая белая полоса. И не загорает совсем.
– Это ножом, в драке, – говорю. – Давно было.
– Я знаю. Я же там был.
– А, да. Точно.
Мне на секунду вспомнилась та драка. Как если бы кино показали. Стив отвернулся. Я понял, что это он так старается не заметить другие шрамы. Их не очень-то и видно, но и искать особенно тоже не надо, если знать, где они.
– Слушай, – сказал он вдруг, как бы переводя разговор. – Я тебя со своей девушкой познакомлю. Она просто не поверит. Я тебя не видел с тех пор, как нам было – что, тринадцать? Четырнадцать? Только, – тут он на меня посмотрел так, наполовину в шутку, наполовину всерьез, – ты как, к чужим девушкам не пристаешь?
– Да нет. У меня своя есть.
– Или две? Три?
– Одна всего.
Я и вообще-то человек простой, а видит Бог, даже и с одной сложностей достаточно.
– Давай поужинаем где-нибудь. Сядем, поговорим про прежние времена. Подумать только, где я был тогда и где я теперь…
Он даже придумал место и назвал время, а я не стал его останавливать, хотя мне вовсе не хотелось говорить про прежние времена. Тем более, я их не очень-то и помню.
– Расти-Джеймс, – говорит он, – представляешь, я так перепугался, когда тебя увидел. Решил, что головой тронулся. Знаешь, за кого я тебя принял?
Тут мои внутренности сжались в кулак, а по хребту пополз холодный ужас, с прежних времен.
– Знаешь, на кого ты похож? Просто вылитый.
– Ага, – сказал я, и тут сразу все вспомнил. Так-то, может, я и рад был бы снова повстречать Стива, вот только я из-за него все вспомнил.
2
Я ошивался в лавке Бенни, гонял шары, и тут слышу, что Бифф Уилкокс собрался меня убивать.
Так сложилось, что у Бенни тусовали ребята моего возраста. Когда они начали приходить, старшеклассники оттуда свалили. Старику Бенни это не понравилось. У малышей с деньгами гораздо хуже. Но поделать он ничего не мог, конечно, оставалось только нас тихо ненавидеть. Если твою лавку детвора наметила себе под базу, то тут все уже, с концами.
Стив там был, и Биджей Джексон, и Смоки Беннет, и еще какие-то парни. Смоки и я доигрывали партию. Я, небось, выигрывал. Я тогда неплохо играл. А Смоки злился, потому что и так был мне должен. Так что он даже обрадовался, когда Карлик зашел и говорит:
– Расти-Джеймс, тебя Бифф ищет.
Я смазал удар.
– А что меня искать, вот он я.
И стою так, опершись на кий. Ясно же как день, что партию закончить не судьба. Не умею я делать две вещи одновременно.
– Говорит, убивать тебя будет.
Карлик был тощий такой, долговязый парень, выше всех нас. Потому его так и прозвали.
– Говорить и я умею, – говорю.
Смоки тем